принца Эдварда в те славные дни, когда все господа были известны своими мечами; тогда как в настоящее время, исключая рыбу-меч, они, главным образом, известны своими высокими полированными ботинками и ротанговыми тростями.
Доблестный, отважный и бойкий Шевалье – наш герой, двигающийся со своим длинным толедским мечом, постоянно выставленным вперёд. Положитесь на него, он будет сражаться рядом с вами рука об руку, у его костистого лезвия никогда не бывает ножен. Он сам отказался от них при рождении; да, в тот момент он впрыгнул в Сражение из Жизни, как и мы все, смертные, сами при рождении голые и неодетые. Всё же мы сами, скорее, являемся ножнами для наших душ. И привлекательность души гения ярче, чем привлекательность меча Саладина. Но сколько времени отведено их стальному сну, поедающему сначала сами ножны, а затем и разъедающему всё остальное до ржавчины цвета жареного картофеля? Видели ли вы когда-либо пригорки из старых испанских якорей и якорные запасы древних галеонов у залива возле Кальяо? Мир наполнен старыми оружейными башнями, ветхими венецианскими арсеналами и ржавыми старыми рапирами. Но истинные воины полируют свои славные лезвия яркими утренними лучами и опоясывают ими свои храбрые филеи, и наблюдают за пятнами ржавчины на оружии своих противников, и при помощи множества крепких ударов и выпадов сохраняют металл блестящим и хорошо отточенным, словно копья северного сияния в Гренландии.
Искры от кремня – наш разгневанный Шевалье. Он обижается на киль любого судна, пересекающего ему дорогу, и немедленно проделывает в нём отверстие; с одним безумным желанием вонзает он своего чистого Андреа Феррару до конца, нередко ломая свой короткий меч у рукояти, храбро оставляя своё лезвие в наиболее важных частях тела своего противника. В случае с английским кораблём «Гончая» лезвие проникло через самую твёрдую часть его корпуса, наклонную, полностью пройдя через медные пластины и древесину, и вышло на несколько дюймов из неё. По возвращении судна в Лондон оно было тщательно распилено и выставлено в оригинале, как окаменелость, в полной сохранности. Но то было сравнительно безопасное нападение отважного Шевалье. Судно «Руссо» из Нантакета испытало большие трудности. Ему нанесли почти смертельный удар: его противник забрал своё лезвие. И только под лязг насосов судну удалось дойти до таитянской гавани, «прилечь на кровать» (войти в док) и при помощи хирурга залечить свою рану смолой и паклей. Это судно я встретил в море вскоре после бедствия.
В каком оружейном складе наш Шевалье восполняет потери после одного из своих злобных сражений, сказать нелегко. Но ему, оказавшемуся в списках безоружных и разоружённых, очень трудно будет рассчитывать на милосердие какой-либо подлой акулы, с которой он может повстречаться.
Сейчас, видя, что наши товарищи-путешественники, маленькие рыбы-спутники, были очень измучены и сокращены в численности вторжениями упрямого Шевалье, стряпавшего себе из них
