по пути, – ответил за меня харлекин, доставая из телеги посох и вкладывая его мне в руки. – Но только если ваша дорога лежит к Лиходолью.
– Лиходолье, значит. – Ромалийка задумчиво прикусила полную нижнюю губу, склонив голову набок и перебирая пальцами в воздухе, будто бы дергая за невидимые струны. – Мы собирались день-другой ехать по юго-восточному тракту, ведущему к реке Валуше. Если хотите, можете какое-то время попутешествовать с нами. Все лучше, чем пешком ноги сбивать. Дороги тут не самые удобные, да и места неспокойные – на одиноких путников и нечисть напасть может, и разбойники.
Девушка подошла ко мне почти вплотную, ловко оттирая Искру плечом в сторону, осторожно коснулась кончиками пальцев резного оголовья Ровининого посоха и едва заметно улыбнулась.
– Меня зовут Цара. А тебя, лирха без табора?
– Ясмия. – Я вздернула подбородок, глядя в лицо ромалийки, которая оказалась удивительно рослой, выше меня нынешней на полголовы. – Чего ты боишься, если готова принять даже лирху, оставившую бродячий народ?
Неожиданный всплеск беспокойства как рябь на воде, чернильное пятно, на краткое мгновение замутившее ровную зелень сверкающего ореола ромалийки. Знает что-то, доподлинно знает – и боится, что не справится. Что углядит опасность слишком поздно, а то и вовсе пропустит мимо, и утром табор не досчитается ребенка, девушки или старика. Страх, который глубоко сидит в каждой «зрячей», еще не свыкнувшейся с мыслью, что ей теперь доверяют безоглядно, что любое ее слово найдет отклик и будет иметь куда больший вес, чем раньше. Страх от осознания простой истины – защитить всех не получится, а каждая потеря ляжет камнем именно на твою совесть.
Цара резко отдернула руку от посоха, будто бы обжегшись, встряхнула кудрями и отвернулась. Махнула ладонью в сторону фургона, накрытого легким узорчатым полотном, из которого в Загряде шили палатки и шатры для летнего отдыха небедных господ на природе, и торопливо удалилась в сторону затухающих костров. Искра проводил девушку задумчивым взглядом и вполголоса поинтересовался:
– Я правильно думаю, что из тебя снова пытаются сделать сторожевую собаку?
– Почти. – Я достала из мешочка золотые браслеты с колокольчиками, наклонилась, чтобы защелкнуть их на щиколотках.
– От нее тянет страхом. – Харлекин нехорошо улыбнулся, привставая на цыпочки, чтобы не упустить из виду ярко-красный платок на голове ромалийской лирхи. – И не только от нее. Похоже, тут думают, что одна лирха хорошо, а две – не так страшно.
– До границы с Лиходольем несколько дней конного пути. Всякое может случиться.
– Она тебя презирает, – наклонившись к моему уху, тихим, почти интимным шепотом произнес Искра. – Это потому, что ты свободна, а она на цепи?
– Не совсем. – Кончики рыжих волос щекотали шею, поэтому я торопливо отодвинулась, чтобы не захихикать, –
