которые он успел изучить за время своего томительного плавания, ему стало известно, что с 1877 года закон запрещал каким-либо миссионерам находиться и работать на острове.
– Это не должно вас тревожить, – заявил губернатор, заметив выражение его лица. – Согласно временному постановлению, принятому в прошлом году, на острове разрешается проживать как миссионерам-католикам, так и протестантам, желающим посвятить себя работе здесь.
– Я этого не знал, – отозвался граф.
– Думаю, это инициатива наших служителей церкви там, дома, которые решили, что мы здесь плохо справляемся с нашими обязанностями, раз не можем убедить этих язычников в превосходстве христианства.
– Насколько я понимаю, у жителей Бали своя особая религия, которой они твердо придерживаются.
– Это так.
– Я также слышал, что неудача первой попытки обратить местных жителей в христианство стала почти легендарной, – продолжил граф.
Рассказ о таком человеке граф обнаружил почти во всех книгах, которые он смог прочитать об острове. Звали его Никодемус, и он был одновременно учеником и слугой первого миссионера, который ступил на землю острова.
Когда его соплеменники узнали, что он принял христианство, они изгнали его из родной деревни, запретили с ним общаться всем без исключения и объявили его «духовно мертвым».
Несчастный попытался проповедовать новую религию и привлечь на свою сторону последователей, но его соплеменники, напуганные угрозами своих жрецов, обходили его стороной.
Отвергнутый всеми, несчастный Никодемус, доведенный до отчаяния, не смог вынести обрушившегося на него несчастья. В конце концов он убил хозяина и сдался в руки властям. Его казнили.
Поэтому, как думал граф, нет ничего удивительного в том, что был принят закон, запрещающий миссионерство. Ему с трудом верилось, что спустя всего четырнадцать лет после этой трагедии ситуация могла настолько измениться, чтобы стало возможным вновь принять на острове христианских миссионеров.
Взглянув на губернатора, граф понял, что тот испытывает крайнее замешательство и явно пытается что-то от него скрыть.
Подчиняясь внезапному порыву, под влиянием мгновенно пробудившейся интуиции граф небрежно сказал:
– Пожалуй, мне было бы интересно встретиться с женщиной, которая пришла повидать вас. Для меня это один из немногих шансов выяснить, каким образом она осуществляет здесь свою миссию.
– Это вовсе не ее миссия, – мрачно заявил губернатор, явно недовольный таким поворотом дела. – Этим занимался ее дядя.
– Но она работает с ним?
– Он умер!
– Умер? – переспросил заинтригованный граф.
– Он умер два месяца назад.
– Естественной смертью или же был убит?
– Он умер своей смертью, – раздраженно бросил губернатор.
– Тогда, очевидно, его племянница продолжает его славное дело. Позвольте мне поговорить с ней.
В
