спиной стоит Кристин Эссон с какими-то бумагами. Он взял их у нее.
– Две заметочки, – сообщила она. – Обе посвящены тому, где убийцы предпочитают оставлять тела жертв. Развлекитесь.
– А в двух словах не просветите?
– Я их не читала – только распечатала. Там таких много, если вам интересно.
Ребус хотел ответить, что нет, но заметил выражение лица Кларк.
– Очень полезно, – сказал он взамен.
– Спасибо, Кристин, – добавила Кларк в спину Эссон, пока та шла назад к своему столу. Потом шепнула Ребусу: – Вот такая она.
– Тут страниц тридцать. Половина текста – уравнения.
Кларк взяла у него два документа:
– Я знаю одного из авторов… то есть его репутацию.
Интересно, привлек ли Джеймс к работе профайлера…[32] – И доску для спиритического сеанса.
– Времена изменились, Джон.
– Не сомневаюсь, что к лучшему.
Она протянула ему бумаги, но он наморщил нос.
– Сначала ты взгляни, – попросил он. – Ты же знаешь, как я ценю твое мнение.
– Кристин дала их тебе.
Ребус бросил взгляд в сторону стола Эссон. Она смотрела на Ребуса. Он выдавил улыбку и кивнул, кладя распечатку на одну из коробок.
– Хочешь пойти со мной? Я сообщу Джеймсу новости.
– Не рвусь.
– Наверное, мне следовало спросить, чем занимался ты.
– Я? Ничем таким особенным. – Ребус помолчал. – Разве что напакостил тебе в отделе «Жалоб». Так что я, пожалуй, должен извиниться… Кларк уставилась на него.
– Выкладывай, – велела она.
15
Тем вечером Ребус едва успел открыть дневную почту и поставить пластинку, когда зазвонил телефон. Он посмотрел на номер – не опознается.
– Слушаю, – сказал Ребус.
Он стоял в кухне – изучал скудное содержимое своего холодильника.
– Ребус?
– Кто спрашивает?
– Фрэнк Хаммель.
– Это Даррил дал вам мой телефон?
– Тащите свою задницу в «Гимлет». Надо поговорить.
– Прежде чем я соглашусь, у меня вопрос.
– Валяйте.
– В «Гимлете» в это время еду готовят?
Ответом на его вопрос была пицца навынос. Она, все еще теплая, ждала его в коробке на столике в углу. В заведении было безлюдно – только Донни у дверей. Телевизор не работал, музыка не играла, и никакой прислуги за стойкой.
– Не паб, а «Мария Целеста»[33] в миниатюре, – проговорил Ребус, беря из коробки кусок пиццы и направляясь к бару.
За стойкой стоял Хаммель, опершись руками о полированную поверхность. Роста в нем было около пяти футов десяти дюймов, по виду – то ли мелкий предприниматель,
