прибавила она, взяв чашку кофе.
Взял себе чашку и Николай Иванович и воспользовался случаем, чтобы поручить мальчику заварить чаю в металлическом чайнике.
– Кипятку сюда, кипятку. Горячей воды, – толковал он мальчику. – Понял? Ну, айда! На чай получишь.
Мальчишка помчался к себе в буфет под вывеску «Гостильница» и сейчас же вернулся обратно с чайником, сказав:
– Ух, горешта вода![37]
– Ну, вот спасибо тебе, спасибо, милый, – благодарила его Глафира Семеновна. – И какой симпатичный мальчишка! Николай Иваныч, его надо хорошенько наградить.
– Ну, вот тебе за это полдинара на чай.
Николай Иванович дал ему несколько никелевых монет, но мальчик, посмотрев на них, сказал: «Србски пара» – и возвратил обратно.
– Да разве сербские деньги вы не берете? – удивился Николай Иванович. – Ведь от тех же братьев-славян.
– Леви треба, блгрски леви…
– Ну а болгарских денег у меня, брат, нет. Вот разве маленький французский золотой?
И Николай Иванович показал десятифранковик.
– Добре, добре… – закивал мальчишка, схватил золотой, чашки из-под кофе и исчез, побежав за сдачей.
– Не надул бы как, постреленок, – сказал Николай Иванович.
– Ну вот. Эдакие деликатные люди! – ответила Глафира Семеновна.
А между тем раздался звонок.
– Надует… – бормочет Николай Иванович. – Разве пойти самому за ним?
И еще звонок.
– Бежит, бежит мальчишка! – кричит Глафира Семеновна, смотря в окно.
Мальчишка вскакивает в вагон, бросает серебряные деньги на скамейку и выпрыгивает вон из вагона. Поезд трогается.
– Ну что? Не говорила ли я тебе, что не надует? – проговорила Глафира Семеновна мужу.
– Погоди, надо прежде сосчитать деньги, – отвечал Николай Иванович и, сосчитав, сказал: – Сдачу принес, это точно, но за две чашки кофею с двумя булками четыре франка взял, а вряд ли это на самом деле четыре франка стоит.
– Ну что тут! Брось! Я очень рада, что перепала болгарскому мальчишке малая толика, – отвечала Глафира Семеновна.
Поезд катил на всех парах.
Прибытие в Софию
Поезд мчался в покрытых снегом горах. Всходило солнце и освещало всеми цветами радуги снежные вершины. Панорама видов была великолепная. Поднялись и проходили по Драгоманову перевалу. Супруги сидели у окна и любовались роскошными горными видами. Под влиянием хорошей солнечной погоды с легким морозцем, роскошных видов, меняющихся перед глазами, а главное, любезности болгарского таможенного чиновника Глафира Семеновна сидела в восторженном состоянии и расхваливала болгар. Восторг ее не расхолодил и болгарский кондуктор, сменивший сербского кондуктора, пришедший простригать билеты и также заявивший, что «если супруги желают остаться одни в купе, то…».
– Получите, получите… – воскликнула Глафира Семеновна,
Кипяток (
