нет, я уж знаю свою натуру. Мне уж повезет так повезет. Помнишь, на святках в Петербурге? На второй день Рождества у Парфена Михайлыча на вечеринке я четырнадцать рублей в стуколку выиграла, и все святки выигрывала. И в Монте-Карло ежели выиграю – половину выигрыша на покупки, так ты и знай. А то вдруг восемьдесят франков выиграть и жаться!
– И вовсе ты восьмидесяти франков не выиграла, потому что я двадцать четыре франка проиграл.
– А это уж в состав не входит. Вы сами по себе, а я сама по себе. Иван Кондратьич, да купите вы что-нибудь вашей жене на память, – обратилась Глафира Семеновна к Конурину.
– А ну ее! Не стоит она этого! – махнул тот рукой.
– За что же это так? Чем же она это перед вами провинилась? То вдруг все вспоминали с любовью, а теперь вдруг…
– А зачем она не удержала меня в Петербурге? Да наконец, по вашему же наущению купил я ей в Париже кружевную косынку за два золотых.
– То в Париже, а это в Ницце. Вот ей баульчик хорошенький. Всего только четыре франка… Вынимайте деньги.
Вскоре Николай Иванович оказался нагруженным покупками. Вдруг Глафира Семеновна воскликнула, указывая на вывеску:
– Батюшки! Restaurant russe! Русский ресторан!
– Да неужели? – удивленно откликнулся Конурин. – Стало быть, и русских щец можно будет здесь похлебать?
– Этого уж не знаю, но «ресторан рюсс» написано.
– Действительно ресторан рюсс. Это-то уж я прочесть умею по-французски, – подтвердил Николай Иванович. – Коли так, надо зайти и пообедать. Ведь уж теперь самое время.
Они вошли в ресторан, отделанный деревом в готическом стиле, с цветными стеклами в окнах и двери, уставленный маленькими дубовыми столиками с мраморными досками.
Конурин озирался по сторонам и говорил:
– Вид-то не русский, а скорей немецкий, на наш петербургский лейнеровский ресторан смахивает. Вон даже, кажется, и немцы сидят за пивом.
– Не в виде, брат, дело, а в еде, – отвечал Николай Иванович. – Ушки, что ли, спросим похлебать? Здесь место приморское, воды много, стало быть, и рыбное есть.
– Нет, нет, рыб я не стану есть! Бог знает какая здесь рыба! Еще змеей какой-нибудь накормят, – заговорила Глафира Семеновна.
– Закажем нашу русскую рыбу. Ну, стерлядей здесь нет, так сига, окуня, ершей…
– Ведь уж сказали, что будем щи есть, так на щах и остановимся.
Они сели за столик. К ним подошел гарсон с прилизанной физиономией и карандашом за ухом и встал в вопросительную позу.
– Похлебать бы нам, почтенный… – начал Конурин, обратясь к нему.
Гарсон недоумевал. Недоумевал и Конурин.
– Неужто по-русски не говорите? – спросил он гарсона.
– Comprend pas, monsieur…
– Не говорит по-русски… В русском ресторане и не говорит по-русски! Тогда позовите, кто у вас говорит по-русски. Мы русские и нарочно для этого в русский ресторан зашли. Не понимаешь? Ай-ай, брат,
