трехъярусный, усыпанный разноцветными розами торт, который официанты выкатили на середину танцпола.
– Ничего себе, – пробормотал Джон. – Этой громадиной можно накормить маленькое государство.
Ну, уж точно побольше ее крохотного тортика.
– Должно быть, стоит целое состояние.
– И в некотором роде принижает ваш скромный праздник, не так ли?
– Если праздник скромный, это вовсе не значит, что он плохой, – возразила Лиз, но она лукавила, и они оба это понимали. Кто бы отказался от столь пышной вечеринки?
– Думаю, сейчас мы услышим торжественную речь, – прошептал Джон.
И он угадал. К микрофону, установленному неподалеку от торта, приблизился красивый мужчина в черном смокинге, сопровождаемый столь же ослепительной блондинкой в бирюзовом вечернем платье.
– Прежде чем мы зажжем свечи, – произнес мужчина, – я хотел бы произнести тост в честь моей изумительной жены Кэрол. – Он взял с подноса, протянутого вышколенным официантом, два бокала шампанского, предложил один своей спутнице. – Кэрол, ты потрясающая жена и мать. Ты без устали заботишься о своей семье и других людях. Ты подарила мне поразительные семнадцать лет супружеской жизни и двух прекрасных детей. Я самый счастливый мужчина на этой земле. С днем рождения, дорогая.
Он поцеловал жену в губы. Гости вразнобой произнесли «С днем рождения» и подняли свои бокалы.
Чудесное, полное любви поздравление, поду-мала Лиз, глядя на официантов, зажигающих свечи на торте. Понадобилось несколько минут, чтобы зажечь все сорок, и наконец торт стал похож на изыс-канный костер. Лиз никогда не видела ничего подобного. Какая же счастливая женщина эта Кэрол Прескотт!
Лиз попыталась представить, что это ее праздник, что мужчина в черном смокинге – ее муж, что эти гости собрались ради нее. Не получилось. Ей не хватило воображения.
Кэрол подошла к торту, обвела глазами гостей, а когда ее взгляд остановился на Лиз и Джоне, нахмурилась.
– Ой, – пробормотала Лиз.
– Пора смываться, – согласился Джон.
Они побежали к выходу, как дети, застигнутые при попытке проникнуть без билетов в кинотеатр, и остановились, только добравшись до бара.
Смеясь, они плюхнулись в кресла в угловой кабинке, и Лиз вдруг поняла, что давно не чувствовала себя такой раскованной и беззаботной.
– Мне кажется, вы плохо на меня влияете, – заметила она, отдышавшись.
– Забавно. Я как раз понадеялся, что вы на меня хорошо повлияете.
– И что это значит?
– Возможно, я объясню… до конца вечера.
Если бы Кэрол Прескотт предложили пропустить какой-нибудь свой день рождения, она без колебаний выбрала бы этот.
Она не хотела переступать порог сорокалетия. Она не хотела бороться с признаками старения
