чеки из магазина на определенную сумму. И главное – они тогда нарушат Указ. А это уголовное преступление. За него сажают в сексуальную тюрьму.
– И там можно без оргазмов? – робко спросила невеста.
– Я же сказал: нигде нельзя. В тюрьме тем более. Эта тюрьма – общая. В одном помещении, разделенном надвое сеткой, сидят нарушители: тут мужчины, там женщины. С утра женщин сажают на специальные тренажеры, до отказа заполняя их вагины надувным изделием, ко всем эрогенным – потом объясню, что это, – точкам подключают электронные вибромассажеры и включают на полмощности. Если через час не помогает – включают на три четверти мощности. Если еще через час не кончает – на полную мощность. И так до вечера. Если кончает – прибор работает все равно. Пусть еще кончает. А в это время ее незадачливый кавалер через сетку наблюдает за этим процессом и занимается самоудовлетворением. Как угодно, но к вечеру он обязан самоудовлетвориться десять раз. Скажете – трудно? Да, но на то она и тюрьма. Не надо обманывать государство.
– А вы и у нас собираетесь такую тюрьму построить? – заинтересовалась одинокая дама, остававшаяся одинокой.
– К вам, мадам, это не имеет прямого отношения. Вы не состоите в паре. Вы не обманываете ни государство, ни мужа, – его просто нету у вас, – ни комиссию, ни полицию. Вы никто как сексуальная единица общества. Но все же отвечу. Строить вам тюрьмы нам некогда, надо будет – сами справитесь. Мы проведем ускоренный курс. Это очень современная тонкая технология, за один сеанс раскрепощающая даже абсолютно фригидных, то есть холодных, ну как же вам объяснить, – невменяемых, о боже, неумелых! – нет, не то… н и к а к и х женщин. Вот была никакая, а стала ого-го какая, понятно? Ну а те, кто уже были хоть на что-то способны, те уж совсем легко пройдут к победе через нашу технологию.
– А у мужчин все останется как было? – спросил ветеран.
– Разумеется. Что может измениться у мужчин? Их историческое развитие давно закончилось. В Древнем Риме мужчины кончали так же, как и на строительстве, например, БАМа. Женщины прекрасно чувствуют свою безнаказанность. Вот уже сколько веков они сохраняют за собой право выбора: кончать или нет. Они могут хладнокровно кокетничать с мужчиной, не интересуясь его потенцией, поскольку знают, что в любой момент могут уйти от чувственных ощущений к их имитации, чем продлить себе жизнь. Да-да, и в этом тоже дело. В обществе равных возможностей нет места такому коварству. Хватит.
– Да не хочу я свою мучить, – возмутился ветеран, – пусть делает что ей нравится. Мы всю жизнь душа в душу прожили без этого, дети у нас, внуков пятеро, она достойная женщина, жена, мать, бабушка, – ну зачем ей ваша технология! Правда, Катя?
– Правда, Сеня, – отозвалась его боевая подруга.
– Невежество. Я понимаю, что аборигены любого региона часто цепляются за свои отжившие правила. Это нормально. Но для таких случаев у нас даже резервации не предусмотрены.
