слышал, что сказала Эгая? Опасно нам по земле ходить. Давай ее подождем, обещала она сегодня что-нибудь придумать.
– Она велела лес не покидать. Вот и погуляю, давит на меня эта изба.
Пришлось согласиться, хоть не лежала у Олега душа, выходить из избушки. Не успели на землю ступить, провалился Нетороп по самые уши. Глаза вытаращил, отчаянный взгляд на спутника бросил, и исчез, земля за ним сомкнулась. Понял Олег, слукавила старушка, безопасно было только находиться в домике. Не сразу до него дошло, что свое тело потерял навсегда.
«Будь прокляты эти экспериментаторы!» – подумал, не в силах оторвать взгляда от места, что поглотило товарища. На земле и следа не осталось. Ветвились стебли травы, словно она тут во все времена росла. Опять он один остался! Вернулся в избушку, проглотил, не чувствуя вкуса, два хмельных ореха. Не потерял бы приятеля, ни за что бы, не напился, а теперь пришлось. Пьяного быстро сон сморил, и тут же кошмар приснился. Увидел Олег себя в родном городе, навстречу люди бегут, на лицах отчаяние и страх.
«Война началась, что ли?» – подумал и поспешил домой. Некоторые здания были разрушены, словно подверглись бомбардировке. Прибежав, замер, глазам не поверив. От его дома половина осталась, отрезанная ровненько, словно ножом, а из пролома выдвигалась колонна карликов, рты зубастые, в пол-лица, раззявлены, животы огромные, аж, брюки сползают, на ногах плетеные сандалии, галстуки надеты на голое синюшное тело. (Голубая кровь, ядрит!) Ручки и ножки тонкие, однако, печатают шаг четко.
«Я вам сейчас задам!» – гневно подумал Олег, на двигунов набросился, пролетел сквозь марширующую колонну и проснулся.
За столом сидела Эгая и крылатая гармия Лианка. Угощались орехами и вели разговор.
– На кой ляд он, тебе пьяница, сдался, – шамкала Эгая, – нажрался, как свинья. В чужом он теперь теле.
– Я не тело люблю, – упрямо отвечала гармия, – дух мне близок, по нраву.
– Какой там дух! – брезгливо скривилась старуха. – Сивуха одна!
– Мне его жаль.
– Ты мне эти высокие материи брось, дух, видите ли, нашла, кого защищать! Откуда он такой взялся, какая страшная бездна отрыгнула? Видела ведь сны его, не боишься?
– Плевать мне на сны, пригож он мне в любом теле.
– Знаешь что, дорогая, – Эгая даже привстала с пенька, – за тобой все местные установщики-спокойники скоро гоняться будут. Как прознают, что ребенка ждешь, возьмутся крепко. Даже тут, у меня, не отсидишься!
«У гармии мой ребенок будет?» – поразился Олег, прислушиваясь и стараясь не показать, что уже не спит. Сивухой от него и впрямь должно было разить крепко.
– А если ребенок бескрылый родится, гармии его уродом признают, – безжалостно добавила Эгая.
– Мне все равно, всякого буду любить.
– Тебя свои выгонят!
– Ничего
