Сербии, как это произошло в 1908 году, – заключал Киссинджер. – Во всяком случае, по их мнению, лучше было бросить вызов России сейчас, чем когда-либо в будущем»[317]. После этого Вильгельм действительно отбыл на отдых, но колесо эскалации конфликта было запущено. Австрийский император Франц Иосиф, которому исполнилось уже 84 года, после длительных раздумий все-таки решился на применение силы, рассчитывая на немецкую помощь и пассивность России. 10 июля Сербии был предъявлен 48-часовой ультиматум. Через два дня Николай II написал в своем дневнике: «В четверг вечером Австрия предъявила Сербии ультиматум с требованиями, из которых 8 неприемлемы для независимого государства»[318].
Что эта ситуация означала для России? Киссинджер достаточно точно ее описывает, в чем-то солидаризируясь с Сазоновым: «Австрийский ультиматум прижал Россию к стенке в тот момент, когда она уяснила, что ее обводят вокруг пальца. Болгария, чье освобождение от турецкого правления было осуществлено Россией посредством ряда войн, склонялась в сторону Германии. Австрия, аннексировав Боснию-Герцеговину, похоже, стремилась превратить Сербию, последнего стоящего союзника России на Балканах, в протекторат. Наконец, коль скоро Германия воцарялась в Константинополе, России оставалось только гадать, не окончится ли эра панславизма тевтонским господством над всем, чего она добивалась в течение столетия»[319]. Но даже после ультиматума Вены Николай II предпринимал попытки предотвратить войну. С одной стороны, он уверил сербского королевича-регента, «что ни в коем случае Россия не останется равнодушной к судьбе Сербии»[320], давая сигнал Австрии сбавить обороты. С другой, постарался убедить сербов принять условия ультиматума, сколь бы унизительными они ни были. И Сербия их приняла, кроме одного. Даже кайзер Вильгельм, вернувшийся в Берлин, решил, что кризис миновал. Но он недооценил значение своей индульгенции Вене на любые действия.
15 июля Австро-Венгрия объявила войну Сербии, и через день начался артиллерийский обстрел Белграда. Но что еще хуже – Вена объявила мобилизацию. Это выводило ситуацию из-под контроля творцов политики, поскольку в ход вступали союзнические обязательства и планы военного развертывания, в которых был очень силен элемент автоматизма. Верный своим обязательствам перед Францией Николай II обнародовал высочайший указ о частичной мобилизации – Киевского, Московского, Казанского и Одесского военных округов, – уверив Вильгельма в том, что она направлена исключительно против Австро-Венгрии. Кайзер потребовал прекратить российскую мобилизацию, грозя в противном случае начать собственную – против России. В Петербурге в тот тревожный день была получена информация, что немецкая мобилизация уже началась. Николай II, проводивший непрерывные совещания с высшими военными и правительством, 17 июля объявил о всеобщей мобилизации. Зная о военном и мобилизационном превосходстве Германии, он
Киссинджер Г. Дипломатия. С. 186.
Дневники императора Николая II. М., 1992. С. 475.
Киссинджер Г. Дипломатия. С. 189.
Цит. по: Воейков В.Н. С царем и без царя: Воспоминания последнего дворцового коменданта государя императора Николая II. М., 1995. С. 106.
