что, – улыбнулась Саша. Она теперь была просто пациенткой, а этот человек – доктором. – Мы сразу после пожара поехали в травмпункт (но там такая очередь!), а потом в одну клинику, и там мне сказали... – Саша пустилась в подробное повествование о своих злоключениях.
– Ерунду тебе сказали. Денег слупить хотели, – Бородин, недослушав, снова сел за стол, стал писать что-то в карту.
– Да? Я почему-то так и подумала...
– Ожог пустяковый, почти зажил, еще чуть-чуть – и вообще следа не останется.
– И шрама не будет?
– И шрама не будет, – доброжелательно кивнул Бородин. – Можно было вообще повязку не накладывать – быстрее бы зажило, а так ранка подмокла чуть... Чем тебе твоя заведующая ожог мазала? – Саша назвала мазь. – В общем не совсем то, ну да ладно... Поверти-ка головой!
Сидя в кресле напротив доктора, Саша добросовестно стала поворачивать голову в разные стороны. Виктор Викторович внимательно, очень цепко смотрел на нее.
Смотрел и смотрел. Смотрел и смотрел... Скоро у Саши даже голова закружилась.
– Еще? – засмеялась она.
– Все, хватит... – кивнул он. Потом потер лоб и снова сунулся в карту. – А тебе, Александра, уже столько лет! Я бы не подумал... Выглядишь гораздо моложе. А врача моей специальности, поверь, сложно обмануть.
Он принялся что-то писать в карте.
– Все говорят! – обрадовалась Саша. – Но это потому, что я не сильно крашусь и одеваюсь по-молодежному. А на самом деле я дама бальзаковского возраста и уже два раза замужем была. Сходила бы и в третий, но не за кого...
Она болтала, не думая – как болтала бы с Лизой Акуловой, например.
– Ну-ну, до бальзаковского тебе еще далеко!
– А сколько я вам должна? – с простодушным любопытством спросила она.
– Нисколько.
– Что, правда? – поразилась она.
– Правда, Александра Филипповна... э-э... – он вгляделся в записи. – Севостьянова ты, да?
– Нет, Силантьева. Там неразборчиво написано. Я – Силантьева.
– Фамилия мужа?
– Нет. Почему-то все спрашивают... Я никогда не меняла фамилии. Как родилась Силантьевой, так ей осталась.
– Понятно... – Бородин устало потер лицо ладонями. Замер на мгновение, потом опустил руки вниз, и снова пристально посмотрел на Сашу.
– Что? – испугалась она. «Сейчас скажет, что ошибся, и шрам теперь у меня на всю жизнь останется!»
– Ты, Саша Силантьева, очень симпатичная девушка. Очень симпатичная молодая женщина, – медленно произнес Бородин. – Я таких не встречал. Вернее, как-то встретил один раз, но больше не удалось...
– То есть? – растерялась она.
– Так, не слушай старого дурака...
– Вы не старый, – тихо произнесла Саша. – И совсем не дурак.
Что-то неуловимо поменялось в его лице, отчего Саше вновь стало не по себе – как в первые мгновения их встречи. Он вновь был мужчиной, она – женщиной.
–
