вернее, не должно, а впрочем… о чем это я? Даша провела взглядом по сторонам еще раз. Где родная комната, желтый шкаф, портрет Че Гевары на извилистых, точно текущая вода, обоях? Был просто приступ, один из многих. Но он миновал. Или нет? Я по-прежнему там? Или, вдруг замерло у нее в груди, случилось что-то еще более худшее – я заболела сильней. Даша ощутила, как по щекам сами собой, словно те струи на далеких обоях, потекли слезы. У нее, которая приучила себя мириться с любым положением. Или она всё та же слезливая девчонка, что была и до войны? Наверно. Горбатого могила исправит. А она вообразила… Впрочем, опять – о чем это я? Если не хочешь сойти с ума окончательно, то лучше напряги его остатки и постарайся разобраться в происходящем. Может, оно совсем не то, что ты подумала. В твоем положении это единственное спасение или хотя бы ключ к нему, ключик. Золотой, как у Буратино. Но как ни старалась Даша, ключ открывал лишь одну дверь, пугая всё больше и больше. Этот чистый, словно подметенный пол, ровные стены со светлыми прорезями в виде крестов или крестами в виде прорезей, эти пестро разукрашенные флаги и стяги как с иголочки – в старой полуразрушенной башне, куда она входила…
Не успев сообразить, что делает, Даша резко, как фигуристка, развернулась на гладкой плите и бросилась вон из башни. Раз ключ не помогает, зачем он вообще тогда нужен. Густая и высокая, до колен, трава сразу за выходом опутала ноги. Но дальше идти и не пришлось. Из травы, шагах в десяти от Даши, поднялся на крепкие лапы леопард. Нет, не леопард, осадила свою оторопь Даша, а всего лишь рысь с такими же темными пятнами на шкуре, как у него, но только на светло-серой, а не на желтой. Черные кисточки на кончиках ушей шевельнулись словно на ветру. Усугубляя томительное ожидание, зверь раскрыл пасть и показал мощные острые клыки, но не белые, как следовало ожидать, а засиявшие ослепительным золотом. Издав недовольное рычание, рысь опустилась в траву, будто хотела продолжить там прерванный отдых, но это был всего лишь Дашин самообман. Как выпущенная из миномета мина, зверь вылетел из травы, выставив перед собой, точно когтистые веера, широкие лапы.
В самый последний момент Даша рванула в сторону, как от пули, и лапы с растопыренными когтями лишь зацепила надбровье. Однако это был не просто бросок от врага, но одновременно и отступление. Продолжив бросок плавным поворотом, Даша направила себя в арку прохода. Только он, проснувшийся военный опыт, и выручил. Пока рысь, приземлившись на оставленное Дашей место, совершила новый прыжок, Даша уже вписалась в проход и, оттолкнувшись для скорости руками от его стенок, влетела в башню. Ноги в проверенных надежных ботинках пронесли по серым плитам к запримеченной, оказывается, еще вместе с флагами и прорезями прилепившейся к одной стенке лестнице и внесли на ее чугунные ступеньки. Но зачем, разве большая кошка не бегает по лестнице гораздо лучше человека? В конце концов, выбирала не столько сама Даша, сколько тот самый тяжелый опыт. Вероятно, он помог заприметить тогда же кое-что еще или, если и не заприметить, то предположить.
Как бы то ни было, но
