вокруг площади, созданная природой. В центре вместо почвы красовался гигантский диск камня, во всех направлениях изрытый бороздами и трещинами. Эта глыба была полностью монолитной – она являлась продолжением той скалы, по которой Пар и Мия поднимались вверх. Она выступала на поверхность в виде чётко очерченного круга.
Приглядевшись, друзья заметили, что борозды и трещины имеют не случайный характер. В них была некая последовательность, скрытый порядок, как правило, избегаемый живой природой. С противоположной стороны диска возвышалась огромная стена, беспросветно опутанная шипастыми лианами. По краям она сливалась с каменными выступами скалы. По центру находилась кафедра. Над их головами раскинулось небо, заглядывая к ним в колодец, будто на дно стакана, ища возможности опохмелиться, опьянев от немыслимой высоты, на которой располагалось плато.
Именно горные шпили, что обрамляли видимую лишь звёздам площадь, создавали до этого у юноши ощущение, что путь их будет ещё долгий. А теперь, Пар стоял на краю высокой горы, позабыв обо всех переживаниях, испытываемых к ребёнку, и думал о том, что всего несколько шагов, несколько усилий разделяют его от заветной цели.
Первой из оцепенения вышла Мия. Сорвавшись с места, она побежала к кафедре на другой стороне круга у подножия колючей стены. Недолго думая, Пар последовал её примеру. Кафедра оказалась невысокий – как раз, чтобы за неё стал ребёнок или карлик. Пар опустился рядом с подругой на колени. Перед ними лежала книга в резном деревянном переплёте. Обложка была украшена янтарём, а по центру красовалась надпись на неизвестном языке. Вглядевшись в неё повнимательнее, учёный узнал его. Такие же иероглифы он видел в библиотечных иллюстрациях настенных фресок и старинных папирусов.
– Это очень древний язык, – сказал Пар. – Цивилизация, которая на нём писала, угасла много веков назад, оставив после себя лишь мифы и сказания.
– Ты перевести это сможешь? – спросила Мия.
– Нет. Никто не сможет. Их язык был очень сложным. Они вкладывали значение не только в сами символы, но и в то, как выводились эти символы: в степень нажатия на перо, толщину линии, скорость письма, размер шрифта. Сама их речь, богатая на звуки и интонации, звучала, словно пение. Так, во всяком случае, говорят.
– Я верю, что ты очень умный – можешь дальше не хвалиться своими знаниями. Но что нам делать сейчас?
Тем же вопросом задавался и Пар. С первой секунды, как он увидел завитки волнистых символов, гармонично сливающихся между собой, в нём разыгралось беспокойство. Он открыл первую страницу и уставился в иероглифы. Они ему ничего не говорили. Тогда он открыл книгу на середине – страницы были пусты. Перелистав её всю, друзья обнаружили, что она исписана всего лишь на девятую часть. Вверху каждой её страницы красовалась надпись. Было очевидно, что это какие-то цифры, но на нумерацию это не было похоже. После очередного перебора страниц Мия вскрикнула:
– А вот эти буквы я знаю!
Пар вопросительно взглянул на неё. Она пояснила:
– Мой дед был из других земель.
