вниз.
– Так не будем же медлить, – произнёс Пар и бросил на прощание ещё один суровый взгляд в сторону мудреца.
Перед путниками разверзлась земля. Корни растений сплетались между собой, образуя тоннель и винтовую лестницу по его контуру, ведущую в глубины скал. Пар и Мия, держась крепко за ветки, как за поручни, начали свой спуск. Над головой постепенно угасало щебетание птиц и стрекотание насекомых. Мелодичные звуки природы заменились сквозящим свистом ветра. Каменные стены пещеры начинали ассоциироваться со склепом, в который их невидимой рукой опускал старик.
Над головой ещё виднелся край неба, усыпанный звёздами, хотя совсем недавно наступило утро. На мгновение Пару показалось, что это не отверстие в земле, через которое они только что спустились во тьму, а неустанно следящий за ними глаз, прорезающийся в темноте, которая окружала их всё это время и лишь сейчас начала проявлять свой истинный облик. Юноша почувствовал чудовищную усталость за всё время своего путешествия. Эта усталость подкреплялась тем, что со времени его ухода из деревни он ни приблизился к своей цели ни на шаг. А этот мудрец – правда ли он поможет ему? Или он обыкновенный шарлатан, который никогда не даёт людям то, за чем они пришли? Или ещё хуже – тёмный маг, и сейчас они с Мией направляются прямиком в его ловушку?
У Пара было своё негласное правило: судить по сухому остатку. Все слова, доводы, убеждения, оправдания, чувства – всё это лишь вода, которая рано или поздно испарится. На дне всегда остаётся остаток. В жизни это или нечто сделанное, или нечто узнанное, понятое. И ничего из этих трёх вещей в своём путешествии Пар для себя так и не находил.
Мие же спуск в пещеру казался, скорее, игрой, нежели погружением в преисподнюю. Она смеялась и отшучивалась от предостережений Пара, лепетала без умолку, представляя, что она спускается по узкой башне в подземелье дракона, чтобы спасти бедного беспомощного принца. Роль мягкотелого царевича, естественно, досталась Пару.
Яма плавно переходила в пещеру, а свечение люка над головой сменилось редкими факелами растений-светлячков. Вскоре исчезли и они. Какое-то время путникам приходилось пробираться на ощупь в кромешной темноте, но вскоре вдалеке замелькал тусклый свет. Для глаз, привыкших к беспросветному мраку, это был подарок судьбы.
Дойдя до того места, откуда исходило сияние, Пар обнаружил, что это светился кусок камня в горе, и свечение это было скорее призрачным, нежели реальным. Мия буркнула, что никакого света она не видела и не видит до сих пор, наотрез отказавшись верить, что камни в этих местах заменяют лампы.
– У тебя от страха просто звёздочки в глазах замерцали, вот тебе и кажется невесть что, – сказала она.
Но юноша отчётливо видел, как сияют валуны, торчащие из стен, потолка, земли. Перед ним прорисовывались очертания тоннеля, позволяя ему идти твёрдым шагом. Чтобы Мия его не задерживала, Пар посадил её на плечи и понёс на себе.
– А что если ты меня уронишь? – поинтересовалась она.
– Я думаю, что больнее, чем тогда, при прыжке с горы,
