А именно: тысяча на чет, тысяча на чер- ное и тысяча на третью дюжину. Шарик возобновил свой бег по кругу. У Германа стучало в висках и гремело в ушах. С каждым новым мгновением шарик грохотал все силь- нее и сильнее, Градский не дышал. Зрачки его глаз рас- ширились, но не застыли на одном месте, а, точно как и шарик, бегали по рулеточному колесу вслед за ним, вслед за шариком. В ушах у Германа гремело, в голове звенело, шарик же начал притормаживать… Градский вцепился взглядом в двадцать шесть черное, пытаясь силой даро- ванного ему свыше магнетизма притянуть его как можно ближе к этой, столь им любимой, цифре. Колесо замед- лило движение. Шарик перекатился по кругу и, к пре- великой радости Градского, свалился именно на цифру двадцать шесть.
– Есть!.. – вскликнул Градский. К его лицу хлынула кровь, и он было поднял руки кверху в победном при- ветствии… Но тут же и увидел, как легкий, как пушин- ка, шарик непостижимым образом, уже перед тем как рулетка остановилась, подпрыгнул и перескочил с циф- ры двадцать шесть на цифру три, где и застыл на месте… Градский опустил руки. Ему стало не по себе. Он с тупым выражением лица смотрел на то, как крупье жадными своими руками сгребает под себя его фишки, и не ощущал в себе жизни. Наконец Градский обрел себя и прошипел, как змея, сквозь едва приоткрытый рот:
– Дрянь, сука такая, опять сделал меня…
Крупье в ответ на это виновато улыбнулся и развел
руки в стороны, не замедлив после этого оплатить выи-
грыш тем игрокам, которым и в этот раз повезло. Как
только игровое поле было полностью очищено от фишек, крупье произнес на весь стол дежурные и привычные слова:
– Делайте ставки, господа…
На Германа в этот момент было страшно смотреть. В
его в карманах осталось фишек на четыре тысячи баксов.
Градский стал машинально загружать ими стол, все в той
же комбинации. Но в этот раз он поставил на чет не тыся-
чу долларов, как в двух предыдущих случаях, а две. На
черное же и третью дюжину он поставил, как и прежде, по
тысяче долларов… Крупье выбросил шарик, подождал… и
провозгласил:
– Ставок больше нет…
Но Герман уже не слышал этих его слов, он ничего не
слышал. Он находился в коматозном состоянии. Зрачки
глаз Градского все так же бегали по колесу вслед за ска-
чущим по нему шариком. Градский смотрел сквозь шарик
на рулетку, и у него рябило в глазах от мелькающих перед
ним красных и черных цифр. Когда же шарик начал при-
тормаживать свой бег кругу, Градский, как лошадь, вытя-
нул вперед свою шею и стал буквально пожирать его
взглядом. В тот же момент, когда шарик в очередной раз
упал на красное,
