Примерно, в половину второго я вышел из своей квартиры и направился к Басаргиным. Дверь была полуоткрыта. Сильно пахло сиренью (покойницу вдобавок еще обильно полили духами «Сирень»). Сначала мне нужно было незаметно пройти через комнату, в которой, кто на диване, а кто прямо на полу, спали мужчины и несколько незнакомых женщин. Мне это удалось: я прошел на цыпочках, стараясь никого и ничего не касаться. Наконец, я в одной комнате с покойной. Глаза успели привыкнуть к темноте, и я видел гроб, не включая света. Я подошел к голове умершей и понял, что без света я не смогу увидеть ее глаза. Поэтому мне пришлось включить свет. Я подождал немного, никто на это не отреагировал. Я посмотрел на покойницу и увидел, что у нее на лбу лента с ангелочками с словами. Красивые волосы были распущены и полностью покрывали маленькую подушку, на которой лежала ее голова. Лицо было белое, очень напудрено, губа сильно накрашены. Это было некрасиво! Я большими пальцами легко приподнял веки. Глаза были тусклые. Зрачки широкие и мутные. Покойница не обратила на меня никакого внимания. Тогда я пошел к ее ногам. На ней были надеты былые туфли. Туфли я снял легко, но покойница оказалась в белых в елочку в чулках. Я рукой вынужден был залезть покойнице под юбку и от пояса поочередно отстегнуть чулки. Не удержался и потрогал ягодицы. Они были мягкие, как подушка, на которой я спал. Перед моими глазами на миг мелькнула розовая попка, которую я видел и трогал в бане. Ничего общего с тем, что я чувствовал, трогая ягодицы покойницы! Снял чулки и потрогал голые пятки. Потом спокойно натянул чулки и зацепил их за пояс, как было. Надел туфли. Затем отвернулся и постоял, минут пять-семь. Подошел, наконец, к печке, открыл дверцу и минуту-две смотрел в темноту. Ничего не увидел. С сознанием выполненного долга, вернулся домой, лег в постель и крепко уснул. Бабушка-соседка меня обманула. Все оказалось наоборот. С тех пор я стал бояться покойников, одетых и лежащих в гробу.
Приехав по воле Ивана Борисовича Галанта в Николаевск-на-Амуре работать судебно-медицинским экспертом, я принимал дела у судебно-медицинского эксперта, проработавшего в городе 3 года и собравшегося ехать в Москву, поступать в ординатуру по психиатрии (надо же такое совпадение желаний!). Кстати, не единственный раз я встречался с психиатрами, которые сначала работали судебно-медицинскими экспертами или патологоанатомами. Один раз было наоборот. Главный патологоанатом Центрального госпиталя МВД СССР, где я работал с 1978 по 1989 гг., был бывший психиатр. Отработав после института 3 года психиатром, он потом перешел в патологическую анатомию. Кстати, такая деталь, все психиатры, начинавшие работать судебно-медицинскими экспертами и патологоанатомами, были не выше среднего роста. Мой рост 172 см. А главный патологоанатом ЦГ МВД СССР Тебинихин (имя его я забыл) был ростом около 2-х метров. Имя моего предшественника – Геннадий Иванович Шевелев. Это, пожалуй, по родству душ, третий мой друг. Первым был мальчик, который утонул
