те деньги. У вас еще есть время взять их из банка.
– Верно, сейфы закрываются в шесть, – согласился я. – Только это не ваши деньги.
– Не валяйте дурака. – Он усмехнулся. – Деньги помечены, а мне не хочется предъявлять вам обвинение в краже.
Я ему не поверил – насчет помеченных денег.
– Пожалуй, я отдам их тому, от кого получил. В вашем присутствии, – ответил я, отхлебнув из стакана.
– Ну… я уже говорил вам… этого человека нет в городе. Но я попробую что-нибудь сделать. Только, пожалуйста, без фокусов.
Пообещав, что никаких фокусов не будет, я повесил трубку, допил виски и позвонил Вону Бэллину из «Телеграм». По его словам, у городской полиции, похоже, не было версий насчет смерти Лу Харгера, да и само дело их не особенно интересовало. Он все еще дулся на меня за то, что я не разрешаю воспользоваться моим рассказом. Судя по всему, до него еще не дошли сведения о происшествии возле Грей-лейк.
Затем я позвонил Олсу, но не застал его.
Смешав себе еще порцию, я выпил половину и понял, что переборщил. Потом надел шляпу, передумал насчет второй половины порции и спустился к машине. Уличное движение было плотным – горожане возвращались домой к ужину. Я не мог точно сказать, сколько машин у меня на хвосте, две или одна. Во всяком случае, никто не пытался поравняться со мной и бросить гранату мне на колени.
Старинный двухэтажный особняк из красного кирпича с красивым участком был огорожен кирпичной стеной с карнизом из белого камня. Сбоку под навесом стоял блестящий черный лимузин. По дорожке, выложенной красной плиткой, я прошел через две террасы, и бледный худой человек в визитке впустил меня в просторный тихий холл с темной старинной мебелью и выходящим в сад окном в дальнем конце. Мы прошли через холл, затем через другой, расположенный под прямым углом к первому, после чего человек в визитке вежливо втолкнул меня в облицованный деревянными панелями кабинет, слабо освещенный лучами заходящего солнца, и вышел, оставив меня одного.
Застекленная створчатая дверь в конце комнаты была открыта, и сквозь нее над неподвижной линией деревьев виднелось небо цвета желтой меди. Перед деревьями на бархатистой, уже темной лужайке медленно вращалась дождевальная установка. На стенах висели большие тусклые картины, написанные маслом, у стены примостился огромный письменный стол черного цвета, заваленный книгами. По всей комнате были расставлены глубокие кресла, а тяжелый мягкий ковер стлался от стены к стене. В воздухе ощущался слабый аромат хороших сигар, сквозь который пробивались запахи садовых цветов и влажной земли. Дверь открылась, и в комнату вошел моложавый секретарь в пенсне. Сдержанно кивнув, он рассеянно огляделся, сообщил, что мистер Дорр будет через минуту, и вышел. Я закурил.
Вскоре дверь снова открылась, и в комнате появился Бизли. Он с ухмылкой прошел мимо меня и уселся у стеклянной двери. Затем вошел Дорр, а за ним мисс Гленн.
Дорр держал на руках черную кошку, а на его правой щеке красовались две яркие
