я. – Лифт рассчитан только на полтонны. Куда это все?
– Марти, четыреста пятая, – ответил водитель грузовика и, похоже, тут же пожалел о своей болтливости.
– Отлично. Тут найдется что почитать.
Я поднялся в вестибюль, вышел из здания и сел в такси.
Мы вернулись в центр города к зданию, где у меня контора. Я щедро расплатился с водителем, а он вручил мне грязную визитную карточку, которая тут же отправилась в латунную плевательницу возле лифта.
Дравек подпирал стену у двери моей конторы.
7
После дождя стало тепло и солнечно, однако на нем был все тот же замшевый плащ с поясом. Плащ был расстегнут, – впрочем, пиджак и жилет под ним тоже. Галстук сдвинут набок. Лицо Дравека напоминало маску из серой штукатурки, нижнюю часть которой покрывала щетина.
Выглядел он ужасно.
Я отпер дверь, похлопал Дравека по плечу, втолкнул внутрь и усадил в кресло. Он тяжело дышал, но не произнес ни слова. Я достал из ящика стола бутылку ржаного виски и налил две порции. Дравек молча выпил обе. Затем обмяк в кресле, заморгал и с рычанием извлек из внутреннего кармана пиджака белый квадратный конверт. Положив конверт на стол, он прижал его большой волосатой рукой.
– Не повезло Карлу, – сказал я. – Утром Макджи брал меня с собой.
Дравек посмотрел на меня пустым взглядом. Потом кивнул:
– Да. Карл был хорошим парнем. Я вам о нем не рассказывал.
Я ждал, не отрывая взгляда от конверта под его ладонью. Дравек тоже посмотрел на конверт.
– Хочу, чтобы вы на это взглянули, – пробормотал он, медленно подвинул конверт ко мне и с трудом поднял руку, словно расставался с тем, что составляет смысл его жизни. Две слезинки выкатились из глаз и сползли по небритым щекам.
Я взял конверт и принялся разглядывать его. Имя Дравека, домашний адрес. Аккуратные печатные буквы, написанные от руки, штамп службы срочной доставки. Внутри лежал блестящий фотоснимок.
Кармен Дравек сидела в тиковом кресле Стайнера, и на ней не было ничего, кроме нефритовых сережек. Ее глаза выглядели еще безумнее, чем во время нашей встречи. Я посмотрел на обратную сторону фотокарточки – она оказалась пустой – и положил на стол изображением вниз.
– Рассказывайте, – осторожно попросил я.
Дравек вытер слезы рукавом, положил обе ладони на стол и уставился на свои грязные ногти. Толстые пальцы дрожали.
– Мне позвонил какой-то парень. – Его голос звучал тускло. – Десять тысяч за фотопластинку и снимки. Сегодня вечером – или он отдает все это какой-нибудь бульварной газетенке.
– Чушь, – ответил я. – Бульварной газетенке снимки без надобности. Если только в качестве иллюстрации к скандальной истории. Выкладывайте.
Дравек медленно поднял на меня глаза, словно они были очень тяжелыми:
– Это еще не все. Парень сказал, что Кармен влипла и мне
