Верхнеудинской мы. Шли навстречь атаману Семёнову. А в одной из попутных станиц казачки самогону накушались да и решили вовместях с тамошними станишниками эшелон пограбить. Всё какой-никакой, а в дому прибыток.
Иван спросил:
– А на хрена ж ты, седая твоя борода, решил девку спортить?
– Видит Бог, бес попутал, – истово перекрестился казак. – То кум всё: гляди, кака девка дюже справная, давай, Андрюшка, её спробуем, да давай, – передразнил он покойного. – Вот и спробовали…
– Да, нехорошая оказия с вами приключилась, – посочувствовал ему Иван. – Выходит, что через этот самый окаянный отросток твой кум смерть принял, а ты на такой позор сподобился?
– Выходит, что так, мать энту девку в коромысло! – понурился казак.
– Дак я ишто и виноватая! – раздался из-за спины звонкий от негодования девичий голос. – Энтот сивый мерин на меня ещё и лается!
Я от неожиданности вздрогнул.
– А ты пошто здесь? – первым опомнился сотник. – Тебе где велено быть?
– Ты мне не муж, чтобы наказы давать, – неожиданно взбрыкнула девушка. – А подле вас спокойнее.
– Спокойнее… – передразнил её Иван. – Ты что, дурёха, не соображаешь, что подле нас счас самое что ни на есть опасное место?
– А как же вы?
– Мы-то что. Мы люди военные! Нам такое дело привычное, – прожёг девушку взглядом сотник.
Она под откровенным взглядом казака смутилась, но упрямо тряхнула косой.
– Ну, дак и я. Уж лучше так, чем опять в грязные лапы к энтим…
Иван вопросительно посмотрел на меня.
– Да и чёрт с ней! – махнул я рукой. – Только пусть под ногами не путается. Нам с ней сейчас нянькаться некогда.
Казаки наконец-то решились на первый штурм. Лошадиное ржание и трёхэтажные маты наездников смешались в одном отчаянном порыве. Одновременно с этим в тамбурах нашего вагона гулко забухали ружейные выстрелы.
– Давай-ка, сотник, попробуем к своим через вагоны пробиться, – предложил я.
– А что, это мысля, – согласился тот.
Мы связали пленника, сунули ему в рот кляп и незамеченными прошмыгнули в тамбур вагона, под которым до сих пор находились, после чего, выставив перед собой револьверы, двинулись в сторону своего вагона.
На улице раздалось несколько взрывов.
– Ручные гранаты мечут, сволочи! – зло прокомментировал сотник.
– Не на шутку ребята развоевались. – ответил я ему, а сам подумал: как там Луиза?
– В последний раз говорю: останься тут! – прервал мои мысли голос сотника.
Я недоумённо оглянулся.
Тьфу ты чёрт! Иван продолжал воевать с непокорной девушкой. Та уставилась на него немигающим взглядом и отрицательно покачала головой.
– Ты мне глазищи свои не таращи, – попытался пристрожить её он.
– Да шут с ней, Ваня, скорее пойдём
