есть кто живой? – закричал он.
Ефиму вторило эхо и холодная, ледяная пустота. Когда увидел свои ноги, удивился. Они были обмотаны плотными тряпками, сапоги стояли рядом. Кто это сделал, он припомнить не мог. Заметив в кружке воду, тарелку с похлёбкой и кусок хлеба, набросился на еду, как голодный зверь на добычу. Утолил голод. Ефима стало клонить в сон. И положив под голову пару пучков соломы, он повернулся на бок и уснул.
* Гаковница – тяжёлое ружьё, с крюком на прикладе.
* Чамбул – татарский конный отряд.
Галера «Красная стрела».
Никто за Ефимом больше не приходил, не мучил и не истязал. Значительно позже он узнал, что Иван Подопригора отправился с казаками в Украину. Товарищи по несчастью появились через два дня. Их турки брали на галеры, в качестве гребцов. Спас Ефима запорожский казак, Степан, это он промыл водой раны на ногах и перевязал. Степан и поведал правду о гребцах пайзенах, невольниках, на турецких кораблях.
Утренняя прохлада, шум моря, уносили Ефима далеко-далеко, к родным местам, принося на короткое время облегчение. Он шёл самым последним в веренице рабов, хромая, и оставляя на дороге кровавые следы. Раны на ногах кровоточили и не заживали. Подходя к пристани, он услышал гул барабанов, доносившийся с кораблей. Бум-бум, бум-бум, бум-бум. В такт ударам поднимались и опускались вёсла невольников, разрезая морские волны, и унося лёгкие суда подальше от берега.
На небольшом мостике с рабов сбили кандалы и заставили грузить на судно провиант. Это была «Красная стрела», корабль, про который Ефиму рассказывал Кондрат.
Гордо покачиваясь на волнах, он стонал, от стремительных, яростных ударов волн, и словно хищная птица, с острым клювом, парящая в облаках, злобно взирал на невольников. Ефим успел снять сапоги и промыть раны морской водой. Соль обожгла ноги, и Ефим, обливаясь холодным потом, застонал. К берегу турки привезли телеги с бочками, и надсмотрщики выстроили в ряд рабов. Работалось легко молодому парню. Плечи и руки отвыкли от нагрузки, и приятно ныли, когда он катил бочку по деревянному помосту. Запахи огромного города, с благоуханиями, не давали сердцу покоя. Ефим до слёз зажмуривал глаза и представлял, как он без кандалов, скачет на лошади по степям, к родному дому. Где во дворе его встречает мама и сестрёнка.
Когда трюмы «Красной стрелы», были забиты, невольников стали рассаживать по местам. Турок с плетью важно прохаживался по узкому проходу между скамьями, и тыкал толстым пальцем, указывая каждому рабу на маленькое пространство возле борта. На каждой скамейке (банке) сидели трое гребцов, их приковывали к деревянному брусу, на котором крепилась уключина. Длина «Красной стрелы» была тридцать саженей, имелись тридцать два весла. Три мачты с треугольными, прямыми парусами и экипажем двести пятьдесят человек.
Спускаясь по лестнице, Ефим увидел чан с водой и дряхлого старика, сидевшего в углу, в котором едва теплилась жизнь. На нём не было кандалов, он тяжело дышал и надрывисто кашлял. В его обязанности входило приносить пайзенам еду и воду, больше ничего. Другими, особыми привилегиями,
