можешь прислать эсэмэс. Сегодня разрулим.
Он уставился на бумажку.
– Только не увлекайся, – добавила я. – Будешь эсэмэсить без удержу – придется взять меня в жены. Так моя вера велит.
Оушен побледнел.
– Что-что?
Я еле сдерживала улыбку.
– Мне правда пора идти, Оушен.
– Да подожди ты. Я серьезно. Ты сейчас пошутила, так ведь?
– Ну сколько можно! – Я тряхнула головой. – Все, пока.
Брат, как и обещал, нашел препода, согласного на затею с брейк-дансом. К концу недели клуб получил статус официального. Впервые за годы учебы я участвовала в школьной жизни; это было странно. Внеклассная деятельность как-то не вязалась с моим восприятием себя.
И все равно я была на седьмом небе.
Мне всегда хотелось чем-нибудь таким заниматься. Лучше всего, конечно, брейк – моя давняя любовь. Помню, я смотрела выступления девичьих команд. Как они мне нравились, эти девчонки! Такие ловкие, такие классные. А главное – сильные. Хорошо бы на них походить, думала я. Только брейк-данс – не балет; клуб в «Желтых страницах» не найдешь. Ни в одном из прежних городишек не было школы брейк-данса. И престарелые танцоры не писали объявлений: мол, даю уроки, согласен на оплату аутентичными персидскими яствами. Если бы не Навид, мне бы и сейчас никакая учеба не светила. Навид, оказывается, уже два года занимался; он мне накануне вечером тайну раскрыл. Я как посмотрела – просто ахнула. Для меня мечты о брейке оставались словами; для брата – руководством к действию. Он здорово преуспел. Прямо гордо за него стало. И досадно на себя.
Навид рискнул – и у него получилось.
Я-то думала, наши вечные переезды вообще никаким планам не оставляют места. Никогда ни в какие сообщества не вступала, ни в какие школьные клубы. Ни разу не купила школьный альманах. Не сохранила ни единого телефонного номера, не запомнила ни единого названия улицы; вообще ничем, с моей точки зрения, лишним не обременила память. Смысл? Все равно переедем. Навид с тем же самым переездным кошмаром справлялся иначе. Тренировался втихую. Объяснил: выжидал подходящий момент. Этот год у него – выпускной, вот Навид и решил: пора. Потом – колледж; все изменится. Нет, правда, таким братом можно гордиться.
Я вошла, помахала сразу всем.
Нам отвели одну из школьных танцевальных студий. Приятели Навида так на меня и уставились, будто раньше не видели. Оценивали.
– Значит, ты тоже брейк танцуешь? – уточнил Карлос.
– Да нет пока, – смутилась я.
– Скромничает, – пояснил брат. Выступил вперед, улыбнулся мне. – У Ширин апрок очень приличный и футворк четко получается.
– Но я не умею выполнять силовые элементы, – сказала я.
– Не страшно. Я тебя научу.
Я и задумалась: зачем брат это делает? Заметил, что мне одиноко, и хочет подбодрить? Может, я и навоображала, но впервые за долгое время брат будто снова стал моим близким другом. Оказывается, мне его дружбы не хватало; ох как не хватало.
Еще одна подробность: Навид страдает дислексией. Проблемы начались в
