своих мыслей на бумаге стоит ему нечеловеческих усилий.
Я стала учить брата.
Мы занимались ежедневно часами, сидели допоздна – и вот однажды Навид сумел составить внятную фразу. Еще через несколько месяцев он осилил сочинение целого абзаца. Через год самостоятельно написал реферат. И никто не догадывался, что все это время задания за брата делала я. Доклады, рефераты, сочинения, лабораторные и домашние работы – все висело на мне, пока Навид не выучился справляться сам.
Принятие меня в команду, наверно, было его благодарностью.
То есть, скорее всего, не было. Я ошибалась, однако других объяснений не видела. Остальные ребята – Джакоби, Карлос, Биджан – раньше состояли в брейк-данс-командах. У них имелся опыт. Конечно, ни один из них не мог считаться экспертом, но не был и новичком. Со мной предстояло возиться, что явно раздражало всех, кроме Навида.
Больше остальных досадовал Карлос. Так и сверлил меня взглядом. На лице ясно читалось: «Толку из этой девчонки не будет». Для пущей убедительности Карлос свои соображения озвучил. Без злости. Просто констатировал факт.
– Откуда такая уверенность? – спросила я.
Он пожал плечами. Я заметила: он смотрит не столько на меня, сколько на мой прикид.
Я успела переодеться после уроков. Спортивной одежды у меня было мало – всего-то укороченные штанишки и тонкая фуфайка с капюшоном. Но я еще и сменила головной убор. Вместо пашмины завязала тюрбаном легкий шарф из чистого хлопка. На него-то Карлос и глядел с подозрением.
Наконец не выдержал.
– Ты что, сможешь танцевать брейк с такой конструкцией?
Я расширила глаза. Впрочем, могла бы и не удивляться. С чего я взяла, что эти трое существенно умнее всех остальных?
– А тебе-то что? Гадость сказать захотелось, так?
Карлос хохотнул.
– Не обижайся. Просто никогда не видел, чтобы брейк в тюрбанах танцевали.
– Ах не видел! – Я вся кипела. – Я вот не видела, чтобы ты эту свою шапку снимал. Сними, а потом будешь критиковать мой тюрбан.
Карлос такого не ожидал. Снова хохотнул, на сей раз громче и немного нервно. Сдернул шапку, провел рукой по черным тугим спиралькам волос. Спиральки были длинноваты, постоянно падали ему на лоб. Шапка вернулась на место.
– Вот, теперь довольна? Извини, ладно? Ну что, мир?
– Пусть будет мир.
– Нет, правда, прости. – Извиняясь, Карлос почему-то улыбался. – Серьезно. Мне неловко. Глупость сморозил. Ты права. Я придурок.
– Безусловно.
Навид над нами угорал. Внезапно все четверо стали мне ненавистны.
Джакоби тряхнул головой, бросил:
– Черт!
– Козлы вы, вот вы кто, – сказала я.
– Погоди, – встрял Биджан. Резко свел ноги, будто получил удар в причинное место. – Ты несправедлива, Ширин. Мы с Джакоби вообще ни слова не сказали!
– Зато подумали, – парировала я.
Биджан
