не теребила кинжал, спрятанный под плащом, не бросала косых взглядов на своих невидимых провожатых.
Встретив по пути наряд милиции, одетый в тяжёлые кожаные сюртуки с высоким воротом, она озорно подмигнула милиционерам и послала им воздушный поцелуй. Милиционер постарше сделал было шаг к ней, поднимая эфироновый разрядник, но так и остался стоять на месте с полуоткрытым ртом. Призраки-иерпы вжались в стены, но тут наряд погрузился в чёрно-жёлтый мобиль и, грохоча по неровным камням мостовой, покатился по своим делам. Слышно было лишь, как в открытой кабине трещит радиоприёмник.
Наконец, Чарица пришла к дворцу Херона. Мрачноватый серый замок со стрельчатыми башенками выглядел крепостью, готовой к осаде. Сопровождавшие царицу иерпы просочились за ограду и спрятались за квадратными колоннами. Высокий блондин в ливрее, склонил завитую и напомаженную голову перед гостьей и с показным достоинством произнёс: хозяина нет дома. Да ты ж мой сладкий, засмеялась Чарица, и игриво почесала юношу под подбородком: а если немножечко подумать? Чуть-чуть? Привратник побагровел, но Чарица продолжала лучисто улыбаться. Она знала, что через пару минут её волшебство подействует. Всегда действует. Даже на тех, кто предпочитает мужчин.
Наконец, юноша хрюкнул, заалел совсем уж детским румянцем и неуверенно открыл дверь: надеюсь, вы не будете приставать к нему с дурацкими просьбами поддержать благотворительный концерт или ещё что-нибудь. Чарица вновь солнечно рассмеялась: за кого ты меня принимаешь? Нет, мой сладкий, я не раздаю людям деньги, я их беру. Она игриво подмигнула и скрылась в темноте холла, легко поскакав вниз по широкой лестнице, стекавшей в подвальные помещения, где предпочитал проводить время Херон.
Привратник оставил попытки нагнать её и только крикнул в спину: вы знаете, куда идти? Не волнуйся, мальчик, раздался звонкий голос царицы чафали и она скрылась за легко скрипнувшими дверцами лифта.
Херон в одиночестве корпел над бумагами. Жёлтый блин света из-под низко висящей люстры освещал только небольшой участок монументального круглого стола, бликуя на огромной лысине Херона, которого за глаза прозывали Элефантом. Он любил темноту и все её оттенки. Многие считали самого Херона устрашающим порождением тьмы. Пятьсот фунтов плоти производили впечатление на каждого, кому доводилось встречаться с этим удивительным человеком. Пять семей управляли ледяным городом с момента его возникновения, но Херон умудрился собрать голоса парий, живущих в гетто, и впервые в истории города вполне законно войти шестым в состав совета.
Как только не изгалялись в остроумии служащие городских периохий, называя Херона узурпатором и бесполезным шестым пальцем. Чопорным аристократичным жителям Центральной и, особенно, Верхней периохии города Херон казался чумой, вирусом, вторгшимся в их организм, фурункулом, вспухшим на их
