родителям.
Он ведет себя так, словно мне шесть лет, а ему, как минимум, двадцать. На самом деле нам обоим шестнадцать, хотя он старше меня на полгода. Тоже мне, разница!
– Эй, оставь ее в покое! – приближается вторая тень, и фонари вырисовывают фигуру Данилы Резника.
– Это ты ее оставь, Резник! – моментально напрягается Гриша.
– Ребята, да вы что! Вон же мое окно, даже видно, как мама у плиты стоит. – Я перевожу недоуменный взгляд с одного парня на другого. Гришка такой всегда, а вот что творится с Резником, я не понимаю.
Парни смотрят друг на друга с вызовом, и я делаю быстрый и безошибочный выбор.
– Гриш, пойдем! Сдашь меня маме как товар, раз уж тебе приспичило.
Сосед выдыхает и отворачивается от Данилы. Тот смотрит нам вслед.
– Резник что, грибами отравился? – ворчит Гриша, когда мы отходим в сторону. Данила двигается следом, но рядом оказываются его братья и уговаривают не вмешиваться.
– Не знаю, что с ним. Тестостероновая буря, не иначе.
– Он к тебе подкатывал?
– Да нет вроде. Так, рассказал про Гибсон.
– Гибсон – это круто, – вздыхает Гриша, выводя меня из школьного двора. – А Резник – гиблое дело. Если привяжется, я ему врежу, но и ты на него не заглядывайся, а то скажет, что провоцируешь. Таких как он, лучше не задирать. Пусть думает, что мы с тобой встречаемся, и, если он не отстанет, я с ним разберусь.
– Все и так думают, что мы встречаемся. – Фыркнув, я оглянулась, все еще чувствуя на себе пристальный взгляд Резника.
– Так подтверди, что мы пара!
Мы с Гришкой знаем друг друга с пеленок. Реально, с самых пеленок, мамы клали нас в один манеж. Никакой романтики между нами и быть не могло, но для других это не очевидно. Сосед был безответно влюблен в ветреную одноклассницу, поэтому предложил стать моей ширмой.
Я, не раздумывая, согласилась. Не то, чтобы я подозревала Резника в романтических чувствах, но уж очень не хотелось повторения неуклюжей беседы в мастерской. От его внимания холодели кончики пальцев, а по телу бежали мурашки, и я не знала, нравится мне это или нет.
Склонялась к «нет».
После странной беседы в мастерской Резник вел себя как раньше. Если он и собирался сыграть надо мной злую шутку, то ничего не вышло. Томных взглядов он на меня не бросал, только злые. Иногда толкал плечом, проходя мимо, пинал мою сумку и даже дергал за хвост, как в первом классе. Но Гриша быстро положил этому конец.
Однажды, убедившись, что моего грозного защитника рядом нет, Резник поймал меня в коридоре и, пристально глядя в глаза, спросил:
– Григорий действительно твой парень?
– А как еще бывает? Понарошку? – попробовала выкрутиться я. Почему-то не хотелось врать, хотя другим одноклассникам я без зазрения совести солгала, что встречаюсь с Гришей.
– Может быть по-всякому. Ты его любишь?
Не сдержавшись, я поморщилась. Ложь неприятно жгла язык. Взгляд Резника
