тропами Зеленого Леса и укромными тропинками, скрытыми от любопытных глаз, разглядел гербы на стене и знамя Гэбриэла Хлоринга, и указал бойцам, где друзья, где враги. Гейне, бывалый наемник, мгновенно оценил обстановку; понимая, что теперь, когда появилась подмога, герцог выйдет из крепости, он приказал своим людям и англичанам ждать этого момента, а потом прикрыть и поддержать герцога.
Задача Гэбриэла и его людей была предельно проста: врагами были ВСЕ на поле, и бить следовало всех. Слева и справа слышались команды на русском языке, которые выкрикивали Ратмир, воевода Дмитрий и Олекша, сам Гэбриэл вел сотню, которую дал ему Ри. Думал ли он еще полгода назад, когда хвастал голодной беременной девчонке своим успехом, что такое успех на самом деле?! Ливень, как всегда в эту пору года, упал стеной, словно окатил из ведра. Завеса воды снизила видимость, мешая арбалетчикам корнелитов и лучникам междуреченцев, но нисколько не мешая эльфийским лучникам Ри и Дэна, которые носились по полю, на скаку посылая стрелы точно в цель. Гэбриэл увидел всадника на вороном фризе, с вепрем в гербе, и забыл все на свете. Он думал, что это Антон Бергстрем, его враг, один из тех, кто терзал его, один из самых гнусных из них. Возможность убить еще одного врага вскружила голову, Гэбриэл закричал:
– Бергстрем!!! – Так, что переорал шум боя и грозы. Рыцарь в белой миланезе, – полном миланском доспехе, стоившем больше, чем целый город со всеми жителями, – с окровавленным мечом-бастардом в руке, развернул храпящего вороного, чистокровного фризского жеребца, который стоил больше миланезы. Конь двигался с тяжелой грацией, сверкая белками глаз и раздувая жаркие ноздри. Дождь хлестал нещадно, сверкали молнии, озаряя кипящую на равнине битву. Защитники крепости, не сдержавшись, вышли за стену, и теперь рубились среди фургонов с арбалетчиками корнелитов; их поддержали тяжелые конники Гейне и английские лучники, которым почти не мешала гроза, благодаря и искусству, и выбранной не спеша под покровом грозы позиции. Основная масса корнелитов и междуреченцев, спохватившись, ухитрилась каким-то образом объединиться и теперь пыталась организовать контратаку. Гэбриэл этого не видел. Для него мир сжался до небольшого пятачка залитой кровью и ливнем земли, по которому на него, набирая разбег, мчался вороной конь с закованным в белые латы всадником. Вода текла по лицу, заставляя Гэбриэла досадливо морщиться. Пеший, в черной бригантине, которую ему подарил Ворон, без щита и шлема, он ждал своего противника, уверенный в своей ярости. Ему не нужны ни доспехи, ни оружие, чтобы убить их – всех. Достаточно слепящей ненависти и уверенности в своем праве на месть.
Набравшего скорость рыцарского коня, конечно, остановить не могло ничто, но Гэбриэл и не собирался его останавливать. Легко увернувшись от оружия замахнувшегося противника, Гэбриэл изо всех сил толкнул коня в бок, и тот, поскользнувшись, с диким визгом рухнул, увлекаемый инерцией по мокрой траве. Вскочил, стряхивая с себя седло и всадника, и, брыкаясь, бросился прочь, а Гэбриэл подошел к упавшему противнику.
