чистый незамутненный восторг. Закрываю глаза, делая глубокий вдох. Наполняю легкие до предела, до легкой распирающей боли.
Красота всего мира обтекает меня своими чарующими волнами. Свет и тепло, огромный махаон, черная бабочка расправляет крылья в самой груди, щекочет нежно – и я чувствую, что живу.
Всего на миг, а затем…
Затем я слышу тихий изумленный вздох.
Медленно открываю глаза. Поднимаю взгляд на замершую напротив девочку.
Смотрит прямо на меня, в мое лицо, жадно и по-детски пытливо.
Чувствую укол необъяснимой тревоги, сжимаюсь от ожидания, от неминуемой реакции, словно имеет значение, что увидит ребенок в моем лице.
Почему-то имеет.
Губы девочки растягиваются в неуверенной улыбке. А на лице ее… восхищение.
Теряюсь, потому что ожидал иного. Страха, отвращения – любой гримасы неприятия. Возможно, в наилучшем из возможных вариантов – равнодушия. Но не того, что озаряет лицо подобно солнечному свету.
А время жизни утекает, рассеивается по ветру, и я опускаю глаза, рассматривая линию полураскрытых губ лежащей у моих колен мертвой девочки. Две родинки на левой щеке, мокрый, потемневший от воды локон, прилипший к виску.
Тео.
Имя, которое я запомню.
Склоняюсь совсем низко, длинные волосы цвета темной меди скользят по лбу, свисают вдоль лица тонкими прядями.
Мои волосы, оказывается, лишены черного. Удивительно, ведь я – сама вездесущая тьма.
Невесомо дотрагиваюсь ртом до посиневших губ. Они холодны и пахнут озерной водой.
То, что я делаю – глубоко неправильно. Мои действия нарушают созданный задолго до меня порядок.
Все еще могу призвать Косу и решить дело так, как должно. Отказаться от овладевшего мною порыва, забыть имя, которое назойливо вторглось в разум. Хочу произнести его вслух, услышать звучание, ощутить силу, которая покорила даже Жнеца Смерти.
Серебряная Нить колеблется в воздухе, парит над кажущимся почему-то очень одиноким телом.
Прикрываю веки и жаром выдыхаю прямо в приоткрытый рот, делая выбор.
Меня сметает боль.
Вокруг кромешная непроницаемая темнота и бесконечная, терзающая тело боль. Зов, не получивший свое, пожирает меня, выкручивает веревками, обвивает колючей проволокой, терзает с силой бушующей стихии.
Я не чувствую себя – только боль. Полуослепшие глаза с трудом различают черный туман, бывший мною, моими руками.
Тело горит, полыхает, пламя пожирает снаружи и раздирает изнутри. Черный деготь, разлитый вокруг, обволакивает, но не дарит облегчения.
Схожу ли я с ума? Не знаю. Возможно.
Вероятно, я давно не в себе, потерявший счет времени, переставший замечать проносящиеся мимо века. Древнее существо, одно из многих слуг Смерти, я совершил ошибку, сохранив серебряную Нить целой.
Знаю
