Каждый постарается набросить на него аркан, да утащить в свой табун для улучшения породы.
– Любимый мой, – доверчиво обмякнув в моих руках подняла глаза Тань Я. Конечно, из-за топота копыт слов я не слышал, но по щекотанию губ у моей шеи всё прекрасно понимал.
Я видел, что преследователи нас настигают. Что ни говори, а восемьдесят моих и пятьдесят килограммов принцессы это приличный вес. Но раньше погони нас нагнала княжеская Болонь и, призывно заржав, куснула Алюра за гриву. Тань Я довольно рассмеялась и играючи перемахнула в седло своей лошади.
– Именем хана Бату – остановитесь! – донёс степной ветер голос начавшего отставать конвоя.
– Останови коня! – крикнула мне Тань Я. – Они нам ничего не сделают.
Я пожал плечами и придержал поводья. Как вы уже, наверное, догадались имена нашим лошадям, давал я: Алюр – «быстрый, резкий» и Болонь – степенное «озеро осенних рек».
Мы повернули лошадей назад и, отпустив поводья, направились навстречу судьбе.
Хан встретил нас лёгкой усмешкой слегка прищуренных раскосых глаз. В отличие от своего деда Чингисхана он обладал более азиатской внешностью. Может быть, действительно, он был плодом меркитского плена Бортэ.
– Правду говорят – верь первому впечатлению, – произнёс он, сверля меня жёстким взглядом. – Твоя тень действительно очень хороша. Подари?
Я видел, как Тань Я буквально обомлела. Хану отказывать нельзя. Я же стоял, словно немой и глупо моргал глазами.
– Он не просто моя тень, он мой товарищ, – осторожно начала княжна. – Он спас мне жизнь в ниппонском походе и спасал ещё множество раз.
– И подарил тебе дочь? – произнесённые спокойным голосом слова хана были словно гром среди ясного неба.
– Скажи отцу твоей дочери, чтобы не тискал рукоять сабли, – усмехнулся Батый. – Смело, но глупо. Вечером жду тебя у себя.
По правде говоря, хану было чего опасаться. На него с регулярной последовательностью предпринимались покушения. Но Батый, как и его дед, имел талант держать в своём ближнем окружении только верных и надёжных людей.
По пути в Сыгнак на его тысячу верных кешиктенов напала орда кипчаков. Погибли все, но ни один не запросил пощады. Хвала Великому Небу и матери – это они спасли его жизнь. Мать настояла, чтобы сын остался и оценил прелести подобранной ему жены. Хитрый дядька сказал, что может это и к лучшемуи отправил вперёд тысячу телохранителей. А сами они на следующий день тайно покинули стоянку матери.
При воспоминании об этом Батый злобно скрипнул зубами.
– Много у меня врагов и не столько внешних, сколько внутренних, – разъяснили этот порыв следующие слова хана. – С внешними справиться не сложно, а вот как быть с теми, кто утром клянётся тебе в дружбе, а ночью подсылает убийц? – он вопрошающе взглянул на принцессу.
– Ты знаешь всех своих врагов, Бата, – не отвела принцесса взгляда.
– Бата
