кое-кому не мешало бы не брать всё на себя, а помнить, что у них есть друзья.
– Как ты его терпишь? – недовольно поморщилась Тань Я. – Он ведь зануда несусветная.
Я, молча, пожал плечами, ведь в таком состоянии друга лучше не трогать.
– А некоторые совсем забыли, как их уму-разуму, не к месту будет сказано, по интимным местам ремешком учили, – совсем распоясался куин.
Я обмер.
– Ты с кем так разговариваешь, раб! – щёки принцессы медленно наливались рубиновым цветом. Даже стойкий степной загар не смог скрыть этого зарева. А костяшки сжимавших плеть пальцев побелели, и сама рука стала медленно подниматься словно для замаха.
«Ой, что будет, – запричитал внутри меня мелкий трусишка. – Не иначе жди смертоубийства». Если Тань Я не сдержится и ударит Диландая, тот ничего не сделает в ответ. Он просто уйдёт. А значит уйду и я. Этот человек стал для меня дороже брата, и его судьба неразрывно связана с моей.
– Княжна! – негромко окликнул я девушку. – Не следует сердиться на такие мелочи.
Тань Я яростно сверкнула глазами в мою сторону. И всё- таки рука с плетью замерла на полпути. Если бы вы только видели этот взгляд – в нём бушевали все необузданные ураганы вселенной.
Я укоризненно покачал головой. Девушка поняла, что ещё немного гнева с её стороны, и случится непоправимое.
– И ты такой же! – крикнула она запальчиво и, подняв руку ещё выше, наотмашь хлестанула кобылицу.
Ни в чём неповинная Болонь обиженно всхрапнула и, присев на задние ноги, скакнула вперёд.
– Вот стерва! – восхищённо произнёс Диландай, когда промокший силуэт княжны растворился в струях дождя. Добродушный куин уже забыл, из-за чего произошёл сыр-бор.
– Эх ты, голова садовая! – похлопал я друга ладонью по лбу. – Она кто? Она – племянница короля уйгуров, мать ребёнка и, в конце концов, взрослая женщина. А ты «уму-разуму по интимным местам». – Передразнил я парня.
– Да я это… по-свойски, – пожал обескуражено плечами воин.
– Своякнашёлся, – вновь выругался я. – Забудь, что мы когда-то таскались вместе по морям и горам. Детство кончилось. Кто мы и кто она. Понимать надо! Мы с тобой здесь вообще на птичьих правах.
– Да пошло оно всё! – неожиданно психанул Ди- ландай. – Я что нанимался? Соберусь и уйду домой! Я своё дело сделал.
– Это какое-такое дело ты сделал?
– Тебя спас? Спас! Теперь моя совесть перед светлой душой нашей Адзи чиста. – Он обиженно надул губыи отвернулся в сторону.
– Её мёртвой никто не видел, – произнес я сквозь зубы.
– Мы воины, брат, – посмотрел мне прямо в глаза Диландай. – Ты сам видел множество ран. Даже тудири не от каждой может исцелить.
– Там Барони, – упрямо произнёс я.
– Барони будет с ней до конца, – согласно кивнул головой Диландай.
– Ну и где же твой дом? – перевёл я опасный разговор в другое русло. – Куда ты
