он на этот раз… как никогда!
…Вот тебе и год за три – как на войне!
…И это – жизнь?
…А что же тогда – жизнь?
Да ведь это – часть ее! – пришла вдруг неожиданная мысль. Без этого мир половинчат, лжив и вороват…
В такт гребкам мысли и чувства продолжали безостановочное движение, а траченное неожиданным концом юное тело постепенно восстанавливало свою потенцию. Волька плыл – и наполнялся новым состоянием и сознанием этого состояния. Живу! – хотелось уже кричать. Все-таки живу! И он закричал, ударил по воде руками и захохотал. И это был не щенячий восторг раннего утра, но настоящая радость осознания полноты жизни. Так казалось…
Когда он доплыл, мужская гордость уже переполняла его до самых малиновых ушей. Он триумфатором вышел на берег. Давид и Серега очумело приветствовали его вставанием. Вольдемар, «совершенно» голый, прошествовал к своей одежде и принялся натягивать брюки.
– Что, мужика никогда не видали? – вещал он громким голосом. – Ну? Все в порядке, братаны!
– И… что? – почти испуганно начал Давид, – ты с ней… ее…
– Не убил, не бойся! Даже не ранил! – подмигнул Волька.
– А как же… Денежка?
Волька замер.
– А что? Мужские дела!
Он внимательно посмотрел на приятелей.
– Болтать будете? Не советую! Ну? Пошли, что ли, балаболки?
И вновь радостное и неудержимое, как падение, чувство захлестнуло его, и он воскликнул:
– Эх, братаны! Кровь наша общая! Живем!!!
И Вольдемар перешагнул через платье и босоножки первой своей в мире женщины, заметил – и не обратил на них никакого своего сочувственного внимания. Зашагал по откосу широко и размашисто.
– У тебя брюки сзади промокли, – едва поспевая за ним, проговорил Давид.
– Фигня! Высохнут.
– И рубашка испачкалась.
– Где?
– Вот. На плече.
– И хрен с ней!
Давид нетерпеливо дернул Вольку за рукав.
– Да не беги ты! Расскажи… Как это… Ну… Здорово было? Не страшно?
Волька остановился, насмешливо посмотрел на вопросительного и смущенного Давида, на хмурого Серегу.
– Братва! – сказал. – Об этом не говорят. А не спрашивают – эт как пить дать! И вы не болтайте.
– Да ты что, Воль? – обиделся Давид. – Могила!
– Ну и лады!
И Вольдемар обнял друзей за плечи и повел дальше в гору.
– Все там будем! – заверил он, довольный сам собою.
Давид улыбнулся смущенно, красна девица, а Серега вывернулся из-под волькиной руки и пошел самостоятельно, шаря под ногами неустойчивым взглядом. Еще весной он познакомился на танцах в Доме офицеров с этой молодой женщиной, увлекся слегка, встретился несколько раз без особого успеха – и расстался
