что не все люди такие, как мои покровители, – я не наивный! Мне просто повезло. А если бы нет? Что стало бы со мной? Страшно подумать!..
А что это за мусор внизу? Щепки, палки, бумажки? Надо прибраться, а то вдруг кто-нибудь посторонний увидит такой беспорядок и составит о нас превратное представление…
Ax, вот оно что! Просто эти люди складывают под столбом костер для тепла. Что ж, спасибо, самое время! А то солнышко что-то совсем не греет сегодня. Вот и дымок полетел игривой завитушкой вокруг столба…
Как же хорошо жить на белом свете, дорогие товарищи!
4. БРАТОСОЧЕТАНИЕ
– …странная мысль: чтобы попусту не суетиться в этой жизни, надо почувствовать себя бессмертным. Хотя бы условно.
– А я и так три жизни проживу. Мне хватит! – заявил Вольдемар. – Ты, Додик, эту мысль лучше товарищу Сергею подари.
– Дарю, – скромно преподнес Давид свой подарок.
– Не требуется! – буркнул в ответ Серега.
– Не слышу вашего спасиба, сударь! – подставил ухо Волька.– Или наука не впрок пошла? У нашего робингуда насморк?
– Отвали, а? Не надоело?
И Серега отошел к одежде и принялся натягивать брюки.
– Ты чего, Серень? – подошел к нему Давид и тоже стал одеваться. – Он же пошутил. Он же сам из-за Ништячки с Денежкой бесится. Ты тоже пойми.
– Ну, давай теперь кидаться на всех из-за этого, – проворчал Серега примирительно.
А Волька, глядя на него, ощутил, как в нем самом стремительно нарастает удивительное и непривычное чувство – нежность, первый и последний раз в жизни (этакая испепеляющая нежность) – к Сереге, Давиду, к самому себе, ко всему миру – настоящий взрыв! Это чувство срочно потребовало новых, более достойных объектов приложения, и бедный Волька обвел мокрыми глазами просыпающийся окоем, достойных не обнаружил и от бездействия и неприложимости чувства задохнулся. Безжалостный воздух ворвался в его легкие, попытался разодрать их, взорвать недостойного, и, если бы такое произошло в ту минуту, Волька – честное слово! – почувствовал бы облегчение и радостно умер. Но этого не произошло. Выгоревший изнутри, он раздвинул во всю ширь свои длинные жилистые руки и с диким ревом бросился на своих друзей. Он схватил их за неготовые к борьбе выи, повалил и устроил «куча-малу»…
…Потом они братались, вскрывая себе вены кончиком острого волькиного самодельного кинжальчика и смешивая кровь в найденной здесь же склянке (волькина идея братания заключалась в поочередном выпивании перемешанной крови).
– Разметает нас теперь житуха-бытуха! Растеряемся и позабудем друг друга! – опечалился Серега после акта братосочетания.
– Не боись! – отозвался Вольдемар. – Как разметет – так и вместе сметет! Мы же пыль на ветру.
А Давид выступил поэтическим подвывом:
– Мы скованны узами дружбы! Мы цепи готовы порвать, покинуть узилище
