приятного на ощупь – рассчитан, видно, на великанов, а для меня грубоват. Панели управления, руля, педалей не видно. Тарелка бесшумно поднялась в воздух, устремилась к огромному кораблю, левитирующему высоко над землей. Я была в восторге. Никакой самолет с ней не сравнится! Обзор триста шестьдесят градусов, ни рева двигателей, ни болтанки! Вот только летели мы слишком быстро. Я подергала Теривага за юбку.
– А ты можешь полетать немножко подольше? Облететь эту штуку кругом?
Нарисовала рукой круг, посмотрела умоляюще. Он улыбнулся шире, поднял брови. Наш чудесный катер мгновенно и безо всякой инерции повернул вправо. Мы облетели большой корабль по широкому кругу, заложив пару виражей. Я хлопала в ладоши и смеялась. Один раз живем, сегодня меня все равно убьют! То снизу, то сверху мелькали желто-зеленая земля и синяя полоса моря, но внутри катера действовала своя гравитация, и его кульбиты не отражались на самочувствии пилотов. Потом Териваг снова принял серьезный вид, и катер пошел на посадку. В последний раз мелькнула внизу земля. Я поразилась, как она далека. Нет, не километр – корабль висит на высоте не менее четырех тысяч метров! Он оказался намного больше, чем я думала, метров триста длиной. Как я ни старалась рассмотреть по возможности больше, почти ничего не увидела: мимо промелькнули палубы, постройки из золотистого материала, узкие пилоны, сверкающие стекла и глубокие темные ниши. Мы опустились на крохотной площадке, покинули катер и вошли в открывшийся в стене проем. Поднялись на два или три уровня на лифте. В просторном округлом помещении лифта стены были зеркальные. В зеркале я увидела незнакомку. У молодой женщины с моими рыжими волосами было никогда мною не виданное выражение лица. На левой щеке ссадина, на лбу синяк, бледные губы все в корках и трещинах, под глазами мешки, а в глазах этих – дьявольская смесь отчаяния и вызова. Джинсы в пятнах и дырах, водолазка мятая, грудь под ней стоит торчком. Одним словом, урод. Я сразу сникла и понурившись поплелась за своим провожатым.
Териваг ввел меня в зал без окон, освещаемый с потолка и стен белыми шарами. Нас ждали двое, тоже великаны. Пожилой мужчина, одетый в элегантное светло-серое платье без рукавов, сидел в кресле с золотым кубком в одной руке и с какой-то плоской круглой штукой вроде резного блюда в другой. Женщина стояла у золотистой стены, глядя на него с таким видом, будто что-то говорила. При нашем появлении она круто обернулась, уставилась на меня и не спускала глаз, пока мы не подошли ближе. Тоже аномально крупная, длинноголовая и белокожая аж до синевы, с прекрасным гордым лицом королевы и платиново-белыми волосами, уложенными в сложную высокую прическу. Нежно-розовое тончайшее платье облегает фигуру, не скрывая даже фактуры кожи под ним. Ни украшений, ни обуви – минимализм, прекрасней которого я ничего не видела на свете.
Териваг наклонил голову, словно хотел что-то сказать, но промолчал. Я остановилась далеко позади него и с трудом заставила себя смотреть на этих людей. Их присутствие так взволновало, что внезапно я ощутила сильную слабость.
