Площади – как обычно, за два часа до спектакля – с тихим щелканьем сам собой собирался театр «Конструкто». Зеваки уже обступили площадку и делали ставки, на что в этот раз будет похоже здание. Ровно в полночь – через час после окончания спектакля – театр сложится и уйдет под землю. Золушка-золушка, это похуже, чем карета, превращенная в тыкву. Рассказывали, что в высшем обществе один из способов избавиться от врага – пригласить его в театр, а потом оглушить или связать и спрятать в каком-нибудь углу. Шептали, что тогда в следующую сборку «Конструкто» подернут чуть розоватой пленкой. Глупо, конечно – «кто бы мог подумать, что в старике столько крови?».[12]
Архитектор – он сильно поседел за тот месяц, что его не видела Миранда, неужели говорят правду, что за каждый новый проект Театра он платит днями своей жизни? – жестами просил зевак отойти как можно дальше. Видимо, на этот раз театр раскинется по ширине – а не уйдет ввысь. Увидев Миранду, архитектор приветственно махнул рукой – когда-то она начитала ему несколько пьес, с которых и началась слава театра. Потом показал три пальца и провел ребром ладони над головой – есть свободные три места на одном из верхних ярусов. Миранда благодарно кивнула. Она успеет. Осталось совсем немного – она успеет к спектаклю.
Океан слегка морщинился.
Буйки обозначали, где начинается Ничто.
На берегу было пусто, за исключением Смерти, которая, аккуратно свернув из газеты кораблик, пускала в последнее плаванье чью-то прядь волос. Смерть сегодня была мужчиной – твидовый клетчатый костюм выгодно оттенял белоснежность черепа. Завидев Миранду, он махнул ей рукой – вряд ли признав, скорее всего, просто запомнив, что «в человеческой коммуникации жесты играют немаловажную роль». Бобби Тодд, журналист и биограф Смерти, сидел тут же на камне и наблюдал за манипуляциями компаньона. Бобби импонировал Миранде – как, впрочем, и многим в городе – то ли потому, что неплохо владел пером, то ли потому, что был молодым и симпатичным, то ли потому, что знался с самой Смертью. Некоторые говорили, что с тех пор, как стал биографом Ее Костейшества, Бобби несколько озанудился – наверное, этого и следовало ожидать. На пороге смерти многие меняются – неужели не изменится тот, кто живет у нее в квартире?
Кораблик скрылся в Ничто, Смерть встал, тщательно отряхнул и без того чистые брюки и отправился прочь от берега. Бобби лениво потянулся, бросил на Миранду задумчивый взгляд, словно спрашивающий: «Ах, ты еще жива?» – и вальяжно пошел вслед за Смертью.
Миранда поежилась.
– Вода была мокра насквозь, песок насквозь был сух…[13] – как в трансе пробормотала она, медленно расстегивая сумку.
На самом деле, давно это нужно было сделать, давно. Останавливала какая-то странная жалость. А может, и страх. Страх взять на себя ответственность – похоронить последние книги в городе. И пусть от книг там осталось всего лишь одно воспоминание – но именно на воспоминание тяжелее всего поднять руку.
Крыса ее убедила.
У. Шекспир. «Макбет».
Л. Кэрролл. «Алиса в стране Чудес».
