и исчезнем за багряной грядою,Словно голубь с голубкой,
Где-то в пурпурном блеске, рядом с яркой звездою
Ослепительно-хрупкой.
То миры наших грёз, золотые долины
Далеко во Вселенной;
Из-за них наша жизнь стала игом чужбины,
Стала вечной геенной.
Те миры нас манили, как во мраке изгнанья
Свет отчизны желанной;
И мерцали для нас, словно в знак состраданья,
Тусклой ночью туманной.
И печально мы вянем, как ростки, чьё цветенье
Надломила неволя;
И всё ищем далёкой звезды отраженье
Среди чуждого поля.
«Посеял я вопль, и глаза мне…»
Посеял я вопль, и глаза мне
Засыпало прахом посева.
О, брат! Догорающий уголь
Остался от пламени гнева.
О, брат! Угасает тот светоч,
Что был мне источником зренья;
И где-то во мраке мерцают
Последние искры горенья.
И стал мой родник, словно язва:
Сочится он каплями гноя;
А плоть, исходящая кровью,
Коптит, остывая и ноя.
Прошлогодние стебли
Всё ещё шелестят стебли роз прошлогодних, и к сердцу
Твоему приникают.
Но взгляни, дорогая! Снова листья весеннего сада
Под лучами сверкают.
Снова вскопаны клумбы. Подожди, скоро запах цветенья
Разнесётся по саду;
Не пройдёт и весна – будет в розах весь сад, и побеги
Обовьют всю ограду.
И садовник придёт, и ряды за рядами деревья
Обойдёт, подстригая;
И зачахшие было, распрямятся стволы их, и снова
Оживут, дорогая.
Слышишь, ветер приносит, словно чудный бальзам благовонный,
Аромат насаждений;
Так сады зацветают, и звенят каждой новою ветвью,
Сок черпая весенний.
А под вечер придёт дочь садовника, ножниц отцовских
Все следы подбирая;
И уже этой ночью на костре прошлогодние стебли
Пеплом станут, сгорая.
В летний вечер
В полночь дочери Лилит нитью лунного света
Полотно расшивают,
И одним покрывалом свинопасов убогих
И царей укрывают.
В летний вечер погожий, наполняющий парки
И людьми и цветеньем,
Вышел из дому некто, чтоб грешить понемногу,
Но с большим вожделеньем.
Нетерпением полон, поднимает глаза он,
А молитва простая:
Чтобы вспыхнули звёзды, там, на тропах небесных,
Жриц любви призывая.
Вот в саду зазвучала разудалая песня,
И весь сад встрепенулся;
Промелькнул меж деревьев край чёрной вуали,
Белый фартук взметнулся.
И как сводницы звёзды: намекают, мигают
Их глаза золотые;
И проходит дух блуда, поля овевая,
И объяв мостовые.
И доносится смех от реки, от балконов,
От
