мысль – Бажов ничего не выдумывал, он видел такую же! Мы подобрались тихонько, травы не колыша. И стоим перед ней на коленях. Ящерица смотрит на нас продолговатым, цвета гречишного меда глазом, лениво и снисходительно. Она совсем не боится, словно знает, что вреда не причиним. Дышит спокойно, медленно, и при каждом вздохе по туловищу пробегают золотые искорки.
Вдруг из крупной трещины на пне выскакивают крошечные ящерки. Они бегают, играют, совершенно не обращая на нас внимания!
«Смотри, дедушка, какие у нее хорошенькие детки!» – не выдерживаю я тихого восторга. Дед смеется, ящерки пугаются и исчезают под пнем. Думая, что успею ухватить какую-нибудь за хвост, запускаю руку под пень…
В ямке под пнем нащупываю что-то холодное, твердое… Вытаскиваю на свет…
Дед быстро выхватывает из моей ладони это нечто и отбегает. «Лимонка», – говорит он. И я понимаю, о чем речь. Я столько про них читала…
Лимонка в его руке как новенькая, даже краска не облупилась. «Дай подержать», – прошу у деда. Он, оглядев лимонку со всех сторон, кладет на ладонь мне весоменькую ребристую гранату. Даже сейчас могу вызвать в памяти то ощущение. Но через минуту забирает ее и требует, чтобы я дала честное пионерское – никогда и никому не расскажу дедову тайну. «Идем!» Голос у деда стал командирский, сам дед выпрямился, словно вдруг вырос…
В полном молчании и какой-то неведомой мне раньше торжественности доходим до длинного земляного вала, заросшего кустами так густо, что не везде и пролезть можно. Долго пробираемся по кустам и оказываемся, наконец, перед дощатой дверью в склоне высокого вала. «Тут таких старых землянок десяток. Эта была командирская, строили на совесть, потому и уцелела», – дед осторожно открывает дверь, но внутрь не пускает. Но и с порога видно, сколько сложено в просторной землянке гранат, автоматов, пистолетов, касок… «Вот собираю и прячу, чтоб глупой ребятне в руки не попали, – строго сказал дед. – Долго ли до беды? И потому об этом месте никто не должен знать». Он помолчал и добавил: «Только я и… ты».
Честное пионерское нарушаю сейчас. Уверена – теперь от дедова хранилища не осталось и следа. Уверена, и все-таки мелькнет иногда лукавая мысль – а вдруг… Но вспоминаю про всяких «черных копателей», про молодежные отряды, искавшие следы всех войн… Наверняка нашли дедово хранилище. Но мне-то повезло в любом случае – не ища, нашла главного героя последней войны – деда Ивана. Он живет в моей памяти…
Последнее деревенское лето. Мне – 13. По тамошним меркам – невеста. Ко мне даже сватался местный тракторист. Сидел на берегу нашего пруда и играл на гармошке. Мне скучно. Уйду в дом, а бабка снова выгонит меня на крыльцо – слушай. Из-под кепки гармониста падает на лицо буйный чуб – лица не видно. И еще на нем новенький ватник. Это в июле-то! Да и гармошку терпеть не могу… Сижу, как истукан. Спасает дед, выходя
