к нему Галиб, – здесь со мной был еще один человек или мне привиделось?
Обращение польстило надзирателю, он осклабился в улыбке и добродушно сказал:
– Ты, парень, глаза вином бы не заливал в таком количестве, тогда бы отчет отдавал в своих действиях. Такой молодой, а уже пьяница. Нехорошо.
– Да я вообще-то не пью, – возразил Галиб.
– В таком случае я тоже трезвенник, – почему-то с грустью произнес надзиратель. – Вином от тебя несло на фарсанг, поэтому и не помнишь ничего. Приятеля твоего увели на допрос.
– А меня почему оставили?
– Откуда же я знаю, но ты не расстраивайся, за этим дело не станет. За тобой тоже придут. Ты почему не поел?
Галиб проследил направление указующего перста и увидел кружку с водой и краюху черствой лепешки.
– Когда я принес завтрак ты спал, как убитый. Не стал будить. Пожалел.
– Спасибо.
– Не благодари раньше времени. Ешь, скоро выведу тебя на прогулку.
Надзиратель вышел из камеры и закрыл за собой дверь. Галиб подошел к откидному столику у стены, взял лепешку, понюхал, потом стал есть, запивая глотками воды. Последняя слегка отдавала тиной, но другого выхода не было, иначе черствый хлеб царапал горло. Он едва успел управиться с едой, как зазвенели ключи, загремел замок, дверь открылась, и надзиратель сказал:
– Вишь, как в воду глядел. Пошли, на допрос тебя вызывают.
Юноша последовал за надзирателем.
Однако вернемся к прошлому событию. Отмотаем ленту времени немного назад. Когда пришли за дервишем было такое раннее утро, что оно еще захватывало часть ночи.
– Куда? Зачем? – спросонок бормотал дервиш, шагая по бесконечным коридорам, неся на спине тяжелый взгляд стражника. Но это был глас вопиющего в пустыне.
Его привели в большую комнату, и здесь он пробыл довольно долго, Дервишу надоело стоять, и он спросил у конвоира:
– Чего ждем? У моря погоды? Так это не ко мне, мой сокамерник в этом больше понимает. Он вырос у моря.
– Помалкивай, – цыкнул конвоир, – не твое собачье дело. Стой и жди.
– А чего сразу собачье? – возразил дервиш. – Разве нельзя вежливо ответить. Хотя в Древней Греции клялись собакой, если ты родом из Греции, то это совсем другое дело.
Что бы на это замечание ответил конвоир осталось загадкой, так как открылась в стене неприметная дверь. Оттуда выглянул человек, сделал знак, подзывая. Дервиш ощутил толчок в спину и шагнул вперед. Новый конвоир повел его по длинной крытой галерее до следующей двери, где арестанта приняли другие люди. Один из них был вооруженный гвардеец, второй – судя по дорогому платью черного цвета, придворный хаджиб. Еще несколько переходов и комнат, и он оказался в большой зале. Здесь в массивном кресле с высокой спинкой сидел рыжебородый молодой человек в дорогом халате. На голове у него была чалма из тончайшего щелка с тускло поблескивающим
