унять гулко бьющееся сердце, он поплелся к машине. Дорога, никогда не мощенная, сразу превратилась в сплошное месиво и бросала маленький Фиат из стороны в сторону, будто несла Илью туда, куда послала его несчастная вдова.
Обнимитесь миллионы
Эльза обошла музей, устала и неуверенно присела на каменную скамью, которая тоже могла оказаться экспонатом. Впереди, у противоположной стены возились несколько рабочих в темных комбинезонах, очевидно, в поисках места для новой картины. Приглядевшись, Эльза поняла, что это портрет молодой красивой женщины, совершенно необычный, потому что сделан из кусочков керамики и стекла.
Один из рабочих сказал:
– Здесь хорошо, Илья?
Тот отошел в сторону и кивнул:
– Хорошо!
Уловив любопытный взгляд посетительницы, спросил:
– Нравится?
– Очень!
– Вы художница?
– Нет, но я видела немало мозаичных панно, например, в берлинской церкви императора Вильгельма.
Она говорила со странным акцентом, и Илья полюбопытствовал:
– Вы нездешняя?
– Я немка.
Ему почему-то стало неловко и захотелось уйти от этой темы:
– А как вам Береника?
– Так это иудейская царица? Оригинал?
– Надеюсь. Прямо из раскопок.
– Да, – кивнула Эльза. – Эти глаза… Историки пишут, что они поражали своим блеском и умом.
Илья улыбнулся:
– У вас тоже глаза необыкновенные.
Она вздохнула:
– Это единственное, что осталось от моей необыкновенности. Муж назвал их когда-то «лорелейными»
Илья сказал, стараясь не смотреть в ее блеклое, очевидно рано постаревшее лицо в обрамлении седых волос:
– Я заметил, вы здесь давно. Устали?
Она кивнула:
– Сердце… – и отвернувшись, добавила тихо. – Я провела несколько лет в тюрьме штази Хоэншёнхаузен.
Илья заволновался:
– Может быть, помочь вам добраться домой?
– Спасибо, но я жду сына. Мне очень хотелось увидеть здесь новую выставку импрессионистов, а Леон тем временем поехал в консерваторию.
Тут за окном раздался гудок машины.
– Это, наверное, он.
В дверях появился молодой человек, стройный, белолицый, с кудрями рыжих волос.
– Копия отца, – сказала женщина. – Улучшенная.
– Здравствуйте! – приветствовал он их широкой улыбкой. – Извиняюсь за опоздание. Мам, сюрприз. У нас висит объявление о том, что здесь, в амфитеатре Кейсарии будут играть Девятую Бетховена. Мне это очень нужно для дипломной. Я никогда не слышал ее вживую. И дирижер какой – Клаудио Аббадо! Пойдем?
– Леон, ты же знаешь, что я не выношу немецкую музыку.
– Нет, это не
