пришедший в Приказ новичок должен был в совершенстве изучить искусство быстро зафиксировать подследственного, эту науку преподавал Степану Антоха. Ловкий, как кошка, он набрасывал хомутик на шею отданного им на этот день для постижения науки воришке. Степан мучительно переживал из-за своего маленького роста, из-за которого он никак не мог сразу набросить чертову петлю на шею подопытного. Но да, тяжело в учении, легко в бою. Промучившись полный день и чуть не сломав нос подследственному, к ужину Степа, наконец, изобрел личный способ фиксирования допрашиваемого, для чего он не накидывал петлю сверху, как это делал Антон, а ловко оборачивал ее вокруг подбородка жертвы, словно поправлял воротник. Зашедший поглядеть на успехи юнца Ушаков остался доволен.
После того как Шешковский освоил различные узлы и уразумел, для чего в пыточной какой крюк приспособлен, главный экзекутор Кузьма поставил его учиться сечь розгами. Сечь приходилось с двух сторон, для этого жертву либо раскладывали на специальном столе, фиксируя руки и ноги, либо подвешивали за руки. Вопреки ожиданию, сечь было трудно, и за несколько минут Степан потел так, что его рубаху можно было выжимать. Наблюдая ученика в действии, Кузьма поучал его, заставляя то подойти к жертве под правильным углом, то следить за тем, когда с другой стороны удар наносит другой экзекутор.
При этом Кузьма особенно напирал на то, чтобы Степан учился контролировать силу своего удара, намекая, что рано или поздно ему придется столкнуться с деликатным предметом. Что такое этот самый деликатный предмет, Шешковский не знал, полагая, что, когда придет время, его известят об этом, снабдив новыми инструкциями.
Как-то раз, зайдя на привычную уже порку в пыточную, Степан застыл в дверях, превратившись ненадолго в соляной столб. Перед ним, подвешенная за вытянутые руки, висела совершенно обнаженная девица, пышные ягодицы которой оказались почти на уровне глаз Шешковского. Оторопело уставившись на внушительного размера задницу осужденной, Степан сделал пару шагов на ватных ногах, когда Кузьма возьми да и подтолкни его, так что незадачливый помощник экзекутора буквально врезался в безвольно висящее перед ним упругое, пахнущее розовой водой тело.
– Ой! – взвизгнула девица.
– Ой, – сказал Степан, теряя сознание.
В Тайную канцелярию то и дело присылали находящихся при высочайших особах барышень, дабы те набирались ума посредством хорошей порки. При этом один из служащих, чаще всего этим занимался Прокопыч, разъяснял негоднице причину ее нахождения в Приказе, отечески советуя, что следует делать и особливо чего не делать, дабы вновь не подвергнуться наказанию.
Неудивительно, что девственник Степан после означенных упражнений с розгами до утра не мог глаз сомкнуть. Коварный Ушаков не мог не знать, что творится с парнем, но в ответ на все просьбы избавить его от созерцания обнаженных нимф отвечал ехидным смехом: «Пообвыкнешься». И правда, не поспав кряду четыре ночи, на пятую
