верхнюю койку. Благодаря печной трубе голос Карла здесь был прекрасно слышен. Некоторых слов я не разобрал, но общий смысл понял. Потом кто-то назвал мое имя. И все стихло.
Мужской голос:
– Да он, поди, в сортир пошел.
Смех.
Кто-то окликнул Шеннон. Я услышал ее низкий грудной голос. Воробушек с совиным клекотом. Несколько слов, а затем – вежливые хлопки.
Глядя в потолок, я отхлебнул пива. И закрыл глаза.
Когда я их снова открыл, было почти совсем тихо.
И я понял, что весь праздник продрых, а последние гости уже разъезжаются. Они рассаживались по машинам и заводили двигатели, под колесами шуршал гравий, и, когда автомобиль доезжал до Козьего поворота, на шторах плясал красный отсвет.
После все стихло. С кухни доносилось лишь шарканье ног и тихие голоса. Голоса взрослых, которые обсуждали повседневные заботы, переговаривались о мелочах. Под такие звуки я засыпал ребенком. Надежные. Надежность, которая, как тебе кажется, никуда не денется, такая правильная и неизменная.
Мне что-то приснилось. Машина, которая на секунду зависает в воздухе, словно вот-вот улетит прямо в космос. Но сила тяжести побеждает, и машина – ее передняя часть, капот, – медленно кренится вниз. В темноту. В Хукен. Раздается крик. Это кричит не папа. И не мама. И не альпинист. Это мой крик.
Из-за двери донеслось хихиканье. Шеннон.
– Нет! – прошептала она.
– Рою нравится. Я тебе сейчас покажу, как у нас все было устроено. – Это уже Карл, он явно хорошенько принял на грудь.
Я окаменел, хотя и понимал, что он не об этом. Как у нас на самом деле все было устроено, он ей показывать не станет.
Дверь открылась.
– Дрыхнешь, братишка?
В нос мне ударил запах перегара.
– Да, – ответил я.
– Пойдем, – шепнула Шеннон, но кровать качнулась – это Карл повалился на нижнюю койку и потянул за собой Шеннон.
– Нам тебя на празднике не хватало, – сказал Карл.
– Прости, – извинился я, – я решил отдохнуть чуток и заснул.
– Круто! Эти дрочилы там орали как резаные, а ты взял и отрубился.
– Да. – Другого ответа у меня не нашлось.
– Дрочилы – это кто? – спросила Шеннон.
– Шумные придурки с примитивными развлечениями, – пробормотал Карл, – они еще любят американские тачки и трейлеры, – он шумно отхлебнул чего-то из бутылки, – но те, кто сегодня к нам приходил, таким больше не занимаются – их телки им не разрешают. Впрочем, есть и продолжатели традиции – они обычно пасутся на заправке у Роя.
– Значит, дрочила – это… – недопоняла Шеннон.
– Свинья, – сказал я, – свинья-самец. Похотливый и опасный.
– Прямо-таки опасный?
– Ну, его можно кастрировать. Получится боров.
– Боров, – повторила она.
– Строго говоря, сегодня у нас
