Что с вами, друг мой? – спросила она с некоторым испугом.
– Со мной? Ничего! – ответил Петрюс, отрицательно мотнув головой.
– Да нет же, – сказала Регина, – вы погрустнели, Петрюс. Говорите, в чем дело. Я так хочу!
– У меня были большие неприятности, дорогая.
– У вас?
– Да.
– Когда же?
– Недавно.
– И вы ни словом не обмолвились об этом со мной, Петрюс? Ну, так что же случилось? Говорите! Ну, рассказывайте же!
И Регина подняла лицо, чтобы получше видеть Петрюса.
Ее прекрасные глаза были полны любви и сверкали, словно бриллианты, украшавшие ее волосы.
Если бы сверкали только глаза Регины, Петрюс высказал бы все.
Но ведь были еще и эти бриллианты.
Бриллианты словно заколдовали его.
О! Ведь это было бы ужасно мучительное признание!
Как он мог открыться этой великосветской даме, которая была столь же прекрасна, сколь и богата, в том, что возлюбленный ее был бедным художником, которому предстояло через четыре или пять дней продать с молотка всю свою мебель?
Да к тому же, если бы этот бедный художник признался бы в своей нищете богатой женщине, ему бы пришлось одновременно признаться своей подруге и в том, что он чуть было не стал неблагодарным сыном.
И снова смелость покинула его.
– Случилась большая неприятность, – сказал он, – ведь я был вынужден покинуть Париж и целых шесть дней не видеться с вами!
Регина притянула его к себе, подставив лоб для поцелуя.
Петрюс поцеловал ее, вздрогнув от счастья, которое словно осветило его лицо.
В этот самый момент лучи зарождающейся луны упали на лицо Петрюса.
Увидев его освещенное двойным светом лицо, Регина не смогла удержаться от восклицания восхищения.
– Вы мне часто говорили, Петрюс, что я красива.
Молодой человек прервал ее.
– И я вам снова это говорю, Регина! – воскликнул он. – Но это говорит не мой рот, а мое сердце!
– Ну вот, позвольте и мне сказать всего лишь раз, что и вы прекрасны!
– Я? – удивленно переспросил Петрюс.
– Позвольте сказать вам, что вы красивы и что я вас люблю, мой благородный Ван Дейк! Слушайте, вчера в Лувре я увидела портрет этого великого художника, которому талант дан Богом, как и вам, и чьим именем я вас называю. Так вот, я вспомнила о том, что мне рассказывали в Генуе о любви Ван Дейка и графини де Бриньоль. И я готова была сказать вам – вам повезло, мой Петрюс, что в тот момент я вас не встретила! – я готова была сказать вам следующее: «Я принадлежу вам так же, как она принадлежала ему, и я люблю вас, естественно, сильнее, чем она его любила!»
Петрюс воскликнул от радости.
И, упав возле нее, он обвил рукой ее талию и нежно привлек ее к себе.
Регина изогнулась, как пальма
