за границу города.
Окно начальника управы светилось. Пока последний дневной патрульный не доложит о возвращении, свет будет гореть, а начальник – находиться на своём месте, командно- диспетчерском посту. В обязанности это не входит, но за тридцать лет его службы не было случая, чтобы он не встретил последнего патрульного, сколь поздно бы тот ни вернулся. Если вернулся…
И в этот раз он ходил взад-вперёд по тесноватой комнатке диспетчерской. Хмуро глянул на вошедшего Максима и вместо приветствия буркнул:
– Что так долго?
– И тебе добрый вечер, Палыч. Все вернулись?
– Ты последний. Всякий раз в твоё дежурство ломаю голову, на какое очередное геройство тебя потянет? Что на этот раз? Сражался с войском Лесного Царя?
– Ну, не совсем, – Макс плюхнулся в кресло возле пульта, который давным-давно бездействовал, но стоял, как напоминание о других временах, без Деревьев, чьё электромагнитное поле делало невозможным использование электроники. Начальник управы давно грозился демонтировать пульт за ненадобностью и сдать ценный металл, но, когда оставался один, начищал все его клавиши, экраны и рукоятки замшевым лоскутом до зеркального блеска.
– Парочку Змеев Горынычей пристрелил и только-то!
– Всё бы тебе балагурить! А люди волнуются!
– Ну, извини. Иди домой, Палыч. Виктория Петровна извелась, наверное?
– Она привычная. Женой патрульного не каждая может быть, а мы уже почти сорок лет вместе. Да и нет её дома. Отправил к дочери в центр. Там поспокойнее. Завтра вещи соберу и тоже перееду. Гонит нас Лес, гонит. Обложил со всех сторон, как дичь. Скоро и бежать некуда будет.
Он усмехнулся.
– Конец света всегда предрекали в огне, в дыму, с шумом и гамом. Никто и предположить не мог, что он будет наступать тихонько, в пышной зелени…
– Да брось ты раньше времени хоронить мир! Что с тобой сегодня?
Начальник устало опустился в соседнее кресло.
– Состарился, наверное. В каждом из вас вижу сыновей и тревожусь за каждого. Мне-то хоть есть, что вспомнить, каким всё раньше было, а ты, небось, и телевизора не застал…
– Застал, – возразил Макс. – Хотя совершенно не скучаю, в отличие от тебя.
– Да я тоже не скучаю, – поморщился Палыч. – Без него лучше. Театр я всегда любил, живое искусство, живую музыку… Да ведь не о том речь.
– Ладно, брось. Будущее было, есть и будет, как завещал нам великий э -э -э.... кто завещал, Палыч?
– Винтовку убери. Все патроны расстрелял?
– Не все, не бойся. По сумеречникам не палил, леших избегал, досталось только Горынычам. И то пол обоймы цело.
Максим изволил подняться и аккуратно вставил оружие в крепёж оружейного шкафа.
– Пойду, пожалуй.
Палыч, уже одетый, стоял в дверях.
– Завтра жду тебя с утра.
– У
