Подсвечник отлетел в сторону. Одна свеча погасла, но другая продолжала гореть, и её трепетный огонёк выхватил из сумрака торчащий из пола голый штырь сантиметров десяти высотой. Если бы Максим наступил на него, проткнул бы ногу насквозь.
Макс поднёс свечу ближе. Коричневатый острейший штырь – и не штырь вовсе, а молодой росток. Деревья добрались и до его дома. Вот и всё. Можно собирать вещи. Меньше чем через месяц от старого особняка останутся одни развалины. Досадно. Тем более что вокруг столько брошенных домов, относительно целых, во всяком случае, Деревьями не тронутых. Пока. Переселиться что ли в один из них? Не очень удачное решение. Раз Лес начал атаку на эту часть города, не пощадит ничего. И никого тоже. Вот чёрт. А он-то надеялся хотя бы год ещё здесь прожить. Впрочем, что изменилось бы? Успел бы вместо столь нежелательного переезда в центр отправиться в Космос? Ну и сколько можно тешить себя несбыточными надеждами? Из всей Управы, похоже, только он один верит, что космический проект будет всё-таки осуществлён. Палыч, вот, почти в открытую посмеивается над ним, поэтому и прошение не подписывает. Чего ради него терять патрульного, коли их и так мало?
Макс принёс из кухни короб для овощей – тяжёлый объёмистый ящик – и накрыл им росток Дерева, потом прошёл по всему дому, внимательно вглядываясь в полы и стены. Ничего. Похоже, поросль в коридоре пока единственная. Слабое утешение, но всё же. Ну, хотя бы переночевать сегодня ещё можно, а то и несколько дней в запасе. Посмотрим. Деревья всё-таки медленнее бамбука растут. Спасибо им за это.
Палыч, уставший, осунувшийся и постаревший ещё больше, официально представил его худой, загорелой, блондинке с упрямой тонкой линией губ, отчего лицо её казалось надменным. Блондинка окинула его цепким взглядом проницательных карих глаз и, похоже, осталась довольна.
– Максим Селиванов, дневной патрульный бета сектора.
Макс церемонно поклонился.
– Весна Мирослава Барашкова, старший научный сотрудник центрального института общей биологии и генетики. Садись, Максим.
Макс сел во вращающееся кресло возле безмолвного диспетчерского пульта.
– Вобщем… центральный институт обратился к нам с просьбой проводить их сотрудника для выполнения научного исследования…– Палыч не смотрел на Максима и слова подбирал как-то неестественно. Лгать он не умел, но и правду почему-то сейчас говорить не хотел.
– Позвольте мне, – Весна Мирослава Барашкова заговорила неожиданно мягким низким голосом с прибалтийским акцентом. Все, однако, сейчас говорили с тем или иным акцентом. Народы перемешались, границы стёрлись, и порой можно было встретить представителей довольно экзотичных рас.
– Максим…
– Даниилович.
– Максим Даниилович, по мнению Николая Павловича, вы лучше всех знаете подходы к первому барьеру…
– К первому? Разве есть ещё?
– По нашим данным их, как минимум, три. Так вот, мне нужно попасть к барьеру, и вы меня проводите.
– Могу я спросить,
