раньше. Я в хорошем смысле! – поднял руки он, словив на себе сразу три удивленных и даже нервных, с подергиванием правого глаза, взглядов. – Все же, их истории, как оказалось, капец, как похожи! И вместо «радуги» и «единорогов». В качестве поддержки, которую она могла «вылить» на него, и «потопить» в ней же. С его «барского плеча», потопить себя. Она могла «вылить горючие» слезы и признаться! Рассказать все и… Не доводить до «такого».
Уставившись взглядом в свои руки, парень не сразу заметил того, что, как все «замерли», так и остались. Только, уже с понурыми взглядами. Он только услышал, как перестали «хлопать» полотна. А после, почувствовал, как рядом оказался Александр, положа свою правую руку на его правое плечо.
– Стоит признать, что она, так до конца и не призналась… Мы, все еще ждем, как и одобрения к какому-то действию или действиям, с «верхом». Либо, «бездействию»! Так что… Говорить о том, что могло быть, а что не могло, на сегодняшний момент. На момент всего произошедшего уже, не имеет смысла, как и корить себя. Что сделано, то сделано. «Работаем» с этим…
– С*кины дети! – ругнулся Егор, извлекая из «стопки» одну из картин, уже в светло-коричневой деревянной раме. С позолотой вензелей, на ней. И демонстрируя ее всем. – Точнее, «дете»! Ксан, если ты сейчас не скажешь, что ты ее забрал сам и сюда поставил, чтобы она глаза не «мозолила». А не этот «юродивый» ее сюда занес, как Дед Мороз подарок. Чтобы она, именно это и делала нам! Я пойду и сожгу ее при них. Перед этим, разломав ее об его же «умнейшую из умнейших» голову. И разогнав эту «голубятню», ака «богадельню», к чертям собачьим!
– Так, спокойно! – подошел к нему мужчина и забрал картину в свои руки, от греха подальше. Унося ее в другой угол комнаты. – Это – был не я. Но и то, что это был он, не дает тебе права воплощать все это в жизнь, Егор. Он – твой «брат», в конце концов. Мы – одна «семья»…
– Да-да, – закатил глаза блондин, отворачиваясь, дабы, если не слышать, то не видеть эту «пластинку», в который раз. Но теперь, еще и в его глазах. А точнее, душе и на лице. Во всех эмоциях, чувствах и ощущениях! Что: «они должны быть добрее друг к другу, возлюбить ближнего своего». – А в ней, «не без урода». Пора, переписать сказки с темой «трех братьев»! Там, далеко не «младший» – дурак! Далеко не он!
– Спасибо, «брат», – хлопнул его правой ладонью по спине Никита.
– Обращайся! – фыркнул блондин, «отмирая» и продолжая рассматривать картины. – А на счет, «не стоило»… Не стоило «ударяться в ностальгию». Или, хотя бы брать с собой Карину! Полину, в свете ее «положения», мы бы быстренько сплавили в «люлю» и дожали «малышню»! Заметьте, я ничего не говорю про «воровство» Ксана! Но брать «защитницу» тела и души Софи «наголо»? Было перебором и ошибкой, явной. Пусть, она и не позвонила тебе, позвонил я. Но фиг знает, на какой «отметке», ее «максимум» и «выдержка»! Выдержала бы она то, что выдержали бы мы?
– А «выдержали» бы? – хмыкнул Никита. – Я не переношу женских слез…
– Сам бы «заревел»,
