направленности, внушающие зрителям оптимизм, веру в себя и в Америку. И все же корневой сутью Новой сделки стал мощный, искренний призыв: изменим страну и себя. Только так можно победить кризис. Этот призыв сторонники Рузвельта транслировали по всем доступным каналам. И люди его услышали. И поверили ему. Увидели: Рузвельт действительно хочет менять Америку. И знает как.
В числе тех, кто поддержал его в этом деле, был и Джо Кеннеди.
В ответ президент назначил его главой нового федерального ведомства – Комиссии по ценным бумагам и биржам, призванной восстановить доверие инвесторов к фондовому рынку, регулируя торговлю финансовыми инструментами. Опыт рискового брокера пригодился: Джо грамотно поставил работу и получил новое назначение – стал главой Морской комиссии, ведавшей торговым флотом и коммерческим судоходством.
Это не значит, что их отношения с Рузвельтом был просты и радужны. Так, Джо не одобрил «пробитое» президентом налоговое законодательство. Но в ходе кампании 1936 года он снова внес в фонд партии солидную сумму плюс написал и издал книгу «Я за Рузвельта», сыгравшую, как считали многие, немалую роль в предвыборной агитации.
В книге Джо разъяснял спасительность Новой сделки и важность переизбрания Рузвельта для закрепления успехов в борьбе с кризисом. Особое значение имело то, что писал это успешный бизнесмен. Тем жестче он критиковал «фанатичные, слепые и иррациональные предрассудки», мешавшие «финансовой аристократии» поддержать реформы, основанные на фундаментальных ценностях Америки: свободе, частной инициативе и равенстве возможностей. Он приветствовал Рузвельта, утверждая, что «у государства нет более благородной задачи и более высокой обязанности, чем забота о нуждающихся гражданах».
И задавал оппонентам простой вопрос: зачем голодному выборы?
А недругов президента звал «новыми Бурбонами». Для многих эти слова звучали странно в устах дельца, разбогатевшего на рискованных, а то и сомнительных сделках. Ну, а Рузвельт назвал книгу «крупным вкладом в экономическое и политическое образование» американцев.
7
Джо становился видной фигурой. Отстаивая политику Новой сделки, он являл образец политика и бизнесмена с убеждениями – наследника славных традиций демократической партии.
С другой стороны, он не был совсем чужд консерваторам. Уж такой это был человек: с одной стороны, дружил с кардиналом Пацелли – будущим папой Пием XII – и крайне правым медиамагнатом Херстом, а с другой – с людьми Рузвельта Томом Коркораном и Беном Коэном; в частной жизни был ирландцем-католиком, а в бизнесе и политике играл по правилам янки-протестантов.
Что ж, похоже, это мало беспокоило Джо. У него были убеждения, была позиция. Но они не были просты. Как не был прост он сам. Он понимал, что в глазах многих является чуть ли не аферистом. Но знал и о том, что многие его черты и свойства оправдывал успех. Такова психология американцев. Его беспокоило одно: деловые и политические
