лет 20—25. Свежий, ещё блестящий рабский ошейник смотрелся явно инородно на её гибкой шее. Она недоверчиво окинула взглядом собравшихся и вздрогнула при виде мужа:
– Ша-а-а-арль!!!
Бросилась к нему и сильно прижалась, крепко сжав руками. Никто и не подумал препятствовать. Пленник что-то спросил, и она быстро-быстро закивала:
– Да-да, все живы! И Бернадет, и Перрин. И старая Жильберта…
После краткого разбирательства Феоктистов оставил перебежчику статус вольного и разрешил делом заслужить свободу для близких. Обменял тамплиерские трофеи на более скромное оснащение и назначил следопытом в свой отряд. А затем отпустил на ночь, к жене и детям. Правда, из-под стажи не отпустил.
Остальные владетели одобрили решение и начали собираться на ночную поляну. Зубров лишь распорядился, что бы женщины налепили побольше пельменей. Понадеялся, что после обряда все же сумеет угостить гостей поздним ужином.
* * *
Возле оцепления их ждал сюрприз. Вместе с Ведающей Матушкой из сумрака материализовалось несколько крупных волков. С радостным воплем сэр Владимир обнял мощный загривок Вольфа, а затем потискал и остальных зверей:
– Рэкс, Шарик! Блин, барбосы!!! Как же я вам рад!
Волки порыкивали для порядка, некоторые даже пытались прихватить зубами. Но Феоктистов не обращал на это внимания. Как-то незаметно стая сомкнулась вокруг него. Рыцари и хищники вместе прошли за линию расступившихся солдат. Оказалось что на кольях, вбитых в землю вкруг поляны, уже красовался снятый со стен Шансона обережный круг. За него колдунья пропустила лишь «внучат».
– А вы, благородные, здесь постойте. Увидеть и услышать и отсюда всё можно, а мне спокойнее. Да и зверюшки, если что, помимо круга вас охранят.
В центре поляны оказался ещё один, прочерченный в снегу круг с незамкнутой линией. Бабушка ввела друзей внутрь и какой-то головёшкой завершила фигуру.
– За черту не суйтесь, что бы не произошло. А вот говорить с гостями нужно. Не врите. Но все же постарайтесь, что бы ваши благородные друзья лишнего не узнали! Как Гесперон советовал, – негромко пояснила. Убедилась, что её поняли и отошла.
– Бабушка, а ты как же? – запоздало вскинулся Николай. Но та лишь рукой махнула. Возле неё тут же оказался Вольф. Потом они отошли в сумрак и начали возиться с чем-то продолговатым, темневшим на снегу. Неожиданно «это» замычало и взвыло от невыносимой боли. Похоже прямо через кляп.
Вскоре, темень начала сгущаться и вихриться неопрятными лоскутами, больше похожими на клочья тумана. Пока в них не проступили три ещё более чёрные фигуры. Самая высокая показалась Николаю раза в два выше человеческого роста. Он потом описывал её как нагромождение каменных валунов. Володька же и местные владетели рассмотрели могучего и прекрасного
