рассыпающимся Брежневым – и совсем другое: «сыпать» единомышленника. А в том, что их с Алиевым не разделяет «стратегическая пропасть», Романов не сомневался. Гейдар – не Горбачёв. За это говорило и его прошлое, и его настоящее. Гейдар – прагматик-производственник, а не безголовый реформатор образца «главное – ввязаться в бой – а там видно будет!». Конечно, в нём – чуть меньше здорового консерватизма, чем в Романове – но всё равно: свой брат-консерватор!..
Шестнадцатого декабря состоялось давно ожидаемое – и давно заслуженное – событие: Щёлокова «сняли с министерства внутренних дел». Правда, событие вместо «вселенского» – в масштабах СССР – размаха, оказалась местного значения. Этим скромным шагом Юрий Владимирович и ограничился: ожидаемого второго шага не последовало. Более того: за Николаем Анисимовичем сохранили всё его имущество, движимое и недвижимое, включая «собственную шкуру»! Но мало кто сомневался в том, что – надолго: люди «Андропова» уже «вооружились лопатами» – и не только для того, чтобы всего лишь «подкопать» Щёлокова. Параллельно с «раскопками» отставному генералу армии «отрывали последний окоп полного профиля»: стандартные два восемьдесят.
На место Щёлокова Юрий Владимирович определил чекиста Федорчука, авансировав его согласие заменой трёх генерал-полковничьих звёзд одной генерала армии. Имеющийся у него крупный недостаток – выдвиженец Черненко, Федорчук полностью компенсировал многочисленными достоинствами: грубость, хамство, незнакомство с лирикой. С учётом таких данных, он представлялся идеальной кандидатурой для возглавления работ «по санированию милицейского общества».
Как человек дела… в отношении другого человека, в своей практической деятельности генерал неукоснительно исповедовал верность принципу «Лес рубят – щепки летят!». Другого такого «рубаки» ещё поискать надо было – и всё равно не найти! Юрий Владимирович не сомневался: этот «наломает дров» от души… в смысле: из душ человеческих. Но это был тот редкий случай, когда подобный творческий порыв лишь приветствовался. А всё – потому, что «лучше перебдеть, чем недобдеть!».
На КГБ, к очередному неудовольствию Романова, остался верный андроповец Чебриков. Отношения с ним, как не сложились с самого начала, так и не складывались до сих пор. А ведь, казалось бы, «одно дело делаем: ты – по-своему, я – по-своему». Оба представляли опору государственности: один – тайную полицию, другой – ВПК. Чебрикову уже по должности полагалось иметь «правильные» взгляды – однако он упорно не соответствовал. Дошло уже до того, что он не только не спешил демонстрировать «верность идеям» – но и примыкал к Горбачёву!
Романов терялся в догадках: не штафирка ведь партийная – а, поди ж, ты! С чего это гэбэшник так «возлюбил ближнего своего»?! Оттого, что «ближний» – «свой»?! То есть, всё, что от Андропова – «чистое», а, коль скоро
