беда говорит очнись ангел беден.
Так он проснулся один. Клубилась тьма. Как будто кто-то кричал. Крик коснулся его. Почему ты не едешь? – кричал крик. За окнами было темно – во дворе, над лесом и над деревней. Не было видно. Словно бы не было ничего.
«Почему ты не едешь?!»
Валентин уже мчался. Обгонял на скорости редкие грузовики. По встречной. Неизвестность слепила фарами, обнажала. Он уходил со встречки, пропускал, снова выходил на обгон. Нажимал на педаль акселератора.
«Фил», – билось в сердце.
Поезд отогнали назад в туннель. Спустились на рельсы. И сначала не было видно ничего. Только черная тень отъезжающего вагона, какие-то шланги из-под дна. Огромные тяжелые колеса… Валентин сжимал ладони на руле до боли. Гнал прочь фантазм. Встречные фары слепили. Он включил радио.
Это была та же песня. И теперь шоссе было пустынно. И рядом – как будто бы тень отца.
«Stay with me», – пело радио.
Что ты не хотел ехать говорил что нет сил и странное слово круглое овальное где-то вдали госпиталь высокий иллюминатор что можно уже не спешить
И что я знал что надо спешить и что мы должны спешить ты должен спешить я
И ты сидел на краю кровати не в силах подняться и мы уже шли ты говорил подожди дай отдышаться и мы ждали
Я ждал Солнце поворачивалось вокруг Земли и ты говорил а что тут особенного умирают все
И мы уже садились в машину мы не могли остановиться и останавливались никто не может остановиться повернуть обратно настоящее влечет нас
Что я думал что все сделал правильно что медсестры и врачи овальный как под сводом госпела орбита Земли и достижения препараты что кому-то должно повезти
Ты садился в машину почти падал на кресло и пели и пело
«Stay with me»
Я придержал тебя за плечи пока ты садился
О чем они поют? спросил ты
Мы уже тронулись поворачивали на шоссе я молчал
О чем они поют? повторил ты
Я сказал
Как – спросил ты – стэ
Stay – сказал я
Виз – спросил ты
With
Стэй уиз ми сказал ты
12
Жена лежала на диване. Лицо как будто плыло. Жена не узнала Валентина.
«Пьяна», – догадался Валентин.
Дверь в комнату Фила была по-прежнему открыта. Никого. Только раскиданные вещи. На полу рубашка, поломанная коробка из-под игры.
И как будто уже сдвигалось что-то страшное. Под ногами. Пол, этажи. Весь дом складывался. Сдвигалось все, что было раньше. Что оказывалось обманом. И обнажалось что-то другое. Страшное и безжалостное…
– Где Фил?! – закричал он.
Лицо жены пьяно и бессвязно расползалось.
– Где
