личностный «апостиль» тех эпохальных событий. Мастер или, возможно… совсем-совсем другой персонаж…
Но это мы обсудим позднее. А вот ответьте мне, пожалуйста, на вопрос: не были ли эти «сны» на самом деле… авторским намеком на потаенные желания Прокуратора, воплощенные позднее в реальность, Георгий?
– Ну, навроде как выруливаем потихоньку в верном направлении! Верно, профессор?
– Кстати, друзья, вы будете удивлены, но одно из направлений христианства причислило Пилата к… лику святых! Ну, разумеется, не нашего Прокуратора, и вовсе не из романа «Мастер и Маргарита»!
– Вот тебе раз, литературоведы вы мои больничные!
– И еще… а всех ли участников возможного «плана» Пилата мы перечислили, никого не забыли упомянуть?
– Воланда-Сатану?!
– Афрания?
– Конечно же, коллеги! Ох, уж этот странный персонаж Воланд! Он же – Магистр, он же Иллюзионист и много-много кто еще!
– Он еще и Дьявол! И он же Афраний, профессор!
– И к тому же Конспиратор, тудыть его…
– Короче, личность, способная изменять и свою внешность, и временные границы, и даже место своего пребывания мгновенно!
– Переделос… предело… слоцироваться! Точно: Сатана он и есть!
– Так, может, на этого Афрания-Воланда Пилат и делал ставку в деле реализации своих тщеславных планов, друзья историки? Или… совсем даже наоборот: Воланд сумел использовать самого Прокуратора в «своих» интересах, зная о таком чрезмерном тщеславии своего патрона?
– Других кандидатур на такую «дьявольскую» должность я больше и не вижу…
– Вот он-то все и обустроил!
– А в итоге план Пилата – Афрания вполне удался! Ведь окрыленный внезапной догадкой Мастер, перед самой своей смертью освободил душу Римского Всадника от угрызений совести, не так ли?
– Какая-то… конспирология, Александр Сергеевич, получается?! Выходит, что сам Мастер все же пришел к пониманию поступков Пилата и даже… к оправданию его сомнительных средств по достижению поставленной цели?!
– У вас имеются другие объяснения всего этого, Георгий?
– Ты еще скажи, что сам Дьявол и «благословил всю эту братию»?!
– Где кончается Зло и начинается Добро, горячее вы сердце, Егор Алексеевич? «Нам не дано предугадать, как Слово наше отзовется…» Так, кажется?
– «Есть многое на свете, друг Егорша…»
– Ну, пошло-поехало! Хорош грамотность свою показывать! Понял я… что к чему! Типа: не нашего простого ума дело?
– Не совсем так. Не вашего, Егор Алексеевич, а именно нашего – не такого простого, но и совсем-совсем немудреного…
– А действительно, профессор… Александр Сергеевич, Воланд в романе кстати…
– И совсем не «кстати»!
– Воланд все время пытается, по какой-то понятной одному ему причине, обратить
