русские, – не отступал Болдуин. – Что мы вам сделали? Одно время вроде дружили.
– Да, мама рассказывала, – грустно сказал Варламов. – Но войну не мы начали, это у вас компьютеры свихнулись.
От расстройства он прикончил пиво.
– Ну-ну, – буркнул Болдуин. Тоже отхлебнул пива и уже миролюбивее спросил: – А медведи у вас и вправду водятся?
– Хватает. – Варламов был рад сменить тему и не удержался от хвастовства: – Я одного завалил.
– Да ну? – заинтересовался Болдуин. – Я сам охотник, но на медведя не ходил, только на оленей. Из винтовки?
– Нет, жаканом из двустволки. – Варламова передернуло: вспомнилось, как огромный медведь кинулся на него с края болота. Тогда он здорово перетрусил, но к счастью ружье было наготове.
Темноволосая, в облегающем серебряном платье Памела предложила Варламову выпить шампанского и заодно поинтересовалась: насколько в России распространено многоженство?
– Гм… – Варламов был озадачен и чуть не захлебнулся шампанским, которое пробовал дома только на Новый год. – Кажется, бывает в исламских автономиях… – Он вспомнил виденную на днях телепередачу и злорадно добавил: – У вас мормоны тоже ввели многоженство на Территории Юта, ссылаясь при этом на Библию.
Появился худощавый Брайан с двумя бутылками пива и стандартным вопросом: кто начал ту дурацкую войну? Пива для ответа на столь сложный вопрос не хватило, и Брайан пошел взять еще. Вернулся с двумя стаканчиками виски и заявлением, что в войне виновата инфантильность русской души: в своих бедах русские привыкли винить Запад, а поскольку у них развито подсознательное влечение к смерти, то предпочли погибнуть, прихватив с собой западную цивилизацию.
– Что за влечение к смерти? – удивился Варламов.
– Про него ваш знаменитый романист писал, как его?.. – Брайан поболтал остатком виски. – Ага, Достоевский! У него все герои кончают с собой: кто вешается, кто стреляется. Я сам не читал, но один профессор по телевизору рассказывал, тоже из бывших русских.
– Вешают вам лапшу на уши… – пробормотал Варламов, отчаянно пытаясь вспомнить школьные уроки литературы. – Это в романе «Бесы»», там герой действительно кончает с собой, но по другой причине: потерял идеалы, жить незачем стало.
Тут его кольнуло: неужели и он станет бывшим русским?
Брайан допил виски и ухмыльнулся:
– Ладно, забудь про книжки, Юджин. Развлекайся.
Он затерялся, а вместо него Филлис, хрупкая женщина с каштановыми волосами, предложила другое объяснение войне – проявление мужского шовинизма, и стала расспрашивать Варламова о женском движении в Карельской автономии.
Варламов ответил, что о таком не слышал, к чему Филлис отнеслась недоверчиво, но ее дружески оттеснил Болдуин. О войне больше не вспоминали, и за очередным пивом сговорились поехать в следующий уик-энд охотиться на оленей, сезон как раз открылся…
Тут опять возникла Памела… Варламов поморгал
