результатов позволяло говорить об эффективности витаминизированного воздуха в птицеводстве, санитарной гигиене, курортологии иммунологии, терапии туберкулёза, астмы, гипертонии, а также болезней крови и нервной системы.
Полученными результатами Чижевский, как всегда, спешил поделиться с коллегами, в том числе и за границей. Отклики пришли практически мгновенно…
Один поначалу просто обескуражил: знаменитый швед Сванте Аррениус, мировая знаменитость, лауреат Нобелевской премии имеет честь пригласить господина профессора А. Л. Чижевского в Стокгольм для проведения совместных исследований…
Вдумайся читатель: премудрый Аррениус прочитал всего одну статью Чижевского, понял, о чём речь, и поспешил раскрыть объятия…
В отечестве же нашем с той поры и по сей день десятки статей и целые монографии Чижевского существуют только в рукописях и ни разу не опубликовывались. И это в лучшем случае, в худшем же и вовсе утеряны или уничтожены…
Не мудрено, что Александр Леонидович с большим энтузиазмом засобирался в Швецию поработать всласть во имя науки, во имя России…
Процедура оформления загранкомандировок в ту пору мало чем отличалась от таковой в советские времена. Среди прочих проволочек нужны были весомые характеристики-рекомендации. А. В. Луначарский, нарком просвещения, а также Максим Горький с радостью согласились. Осталось неизвестным, что говорил Максим Горький В. И. Ленину, представляя и характеризуя Чижевского, а вот в узком кругу великий пролетарский писатель, знающий жизнь не понаслышке, якобы пробасил:
«Ни секунды не сомневаюсь, что сей русский дворянин славного роду жаждет послужить России…»
Уже был получен продпаёк и обмундирование, как вдруг за Чижевским в пять утра притарахел на вонючем мотоцикле с коляской нарочный из Наркомата иностранных дел, и милейший, но сильно раздосадованный на тот момент нарком иностранных дел Георгий Васильевич Чичерин, коротко изрёк:
«Александр Леонидович! Ваша командировка за границу в настоящее время состояться не может…»
Чижевский от неожиданности только и спросил: «А продукты, а вещи?..»
«Да бог с вами! Пользуйтесь на здоровье…» – аудиенция была закончена.
Может, большевики засомневались, какой России хочет послужить сей странный господин, может, имели на него какие-то особые виды, может, какой сексот-доброжелатель из зависти настучал – Чижевский был в полном неведении…
А всё было гораздо проще…
Полунеистовый, полупролетарский поэт Бальмонт революцию 1917 года принял с жаром. Вирши его об ту пору простаки захлёбывались от изнемогающей любви к ней. Таких, как он, Маяковский, тот же Горький большевики охотно посылали за границу с целью пропаганды и агитации, победы мировой революции ради…
Стервец-Бальмонт подвёл. Едва успев пересечь советско-эстонскую границу, он, ничтоже
