style="font-size:15px;"> Как далеко от Дартфорда находится Лондон? Пешком до него можно добраться за сутки, верхом на хорошей лошади – за два часа, а по воде – за четыре с лишним, поскольку река Дарент, прежде чем влиться в Темзу, петляет и извивается. Наверняка многие бы на моем месте предпочли другую дорогу в Лондон. Но я боялась, что на меня обратят внимание в деревне, если я попытаюсь нанять там повозку. А ведь мне, чтобы завершить свою миссию, нужно было исчезнуть на достаточно долгое время.
Вскоре после нашего отплытия начался дождь, и лодочник швырнул мне длинное покрывало, велев накинуть его. Тот, кто пользовался этой накидкой до меня, явно ел соленую рыбу – я все еще чувствовала ее запах. На реке меня окутал густой прохладный белый туман. Я почти ничего не видела. Слышны были только удары дождевых капель по воде, да гребец, сидевший у меня за спиной, время от времени покряхтывал, вытаскивая весла из серой воды. Я достала из кошелька Распятие и деревянные четки и начала читать молитвы Розария.[6]
«Маргарет, я иду к тебе. Я тебя не брошу!»
Туман рассеялся – и я увидела серое небо. Река становилась все шире, и к нам присоединялись другие лодки, большие и маленькие. Некоторые лодочники окликали того, что вез меня, громко отпуская неприличные замечания о пассажирке: негоже молодой женщине путешествовать без спутника. Я перебирала четки, не обращая внимания на этих глупцов. Как только мы причалили много южнее Лондонского моста, я выпрыгнула из лодки. Больше всего я боялась, что доберусь до места назначения слишком поздно.
И вот я здесь: я успела попасть на Смитфилд до начала казни, но никак не ожидала, что увижу тут столько людей, настоящее столпотворение. Собравшиеся простолюдины толклись на месте, перекрикивались, смеялись и пили. Я бродила среди них туда-сюда в поисках места, где будет происходить сожжение.
Когда я вышла к плотному кружку возбужденно выкрикивавших что-то людей, сердце мое отчаянно застучало. Неужели все-таки опоздала? Я принялась проталкиваться вперед, надеясь найти проход.
Но в середине круга я увидела не человека, а курицу. Искалеченная и окровавленная, с полными ужаса глазами, она была привязана за одну ногу к колышку. Стоявший напротив меня человек с испещренным оспой лицом держал над головой небольшую деревянную дубинку, готовясь бросить ее в цель.
Он раскрутил дубинку и, громко крякнув, швырнул ее в птицу.
– Чтоб у тебя рука отсохла! Что ты сделал, глупая твоя морда?! – завопил стоявший рядом со мной мужчина, отирая капающую со щеки красную жидкость. Удар оказался настолько сильным, что кровь, брызнувшая из несчастной птицы, попала на него.
Не обращая внимания на эти слова, человек с изрытым оспинами лицом вышел в центр круга.
– Это мой обед! – завопил он. – А сегодня даже не Жирный вторник.[7]
Я опустила глаза и увидела,
Молитвы Розария, читаемые по четкам, представляют собой чередование молитв «Отче наш», «Аве, Мария» и «Слава», которым должны сопутствовать размышления о тайнах евангельских событий.
